Теперь ясно. Паркер не из тех парней, что регулярно колесят по велосипедным маршрутам Смоки‑Маунтинс.
– Честно говоря, пользу от свежего воздуха сильно переоценивают. В детстве в походах по лесу с братьями мне никогда не было комфортно. – Паркер рассеянно почесал шрам чуть выше колена, который остался у него с тех пор, как в детстве он упал с горки. – И потом, я всегда занят.
– Не хочется тебя расстраивать, но скоро мы отправимся в поход. Я планировала поехать с друзьями, но…
– Знаю. – Паркер явно сожалел об этом решении.
– У тебя есть палатка и снаряжение для кемпинга?
– Подожди… Ты имеешь в виду старый добрый кемпинг? Спать на земле, а не в коттедже или в машине?
– Моему папе нравилось ходить в походы. Теперь я продолжаю традицию.
– Ах да. – Паркер прочистил горло: – Мне так и не представилось возможности выразить соболезнования по поводу кончины твоего отца, а потом и твоей мамы. Она была по‑настоящему милой, и у нее была удивительная улыбка. Как у тебя.
– Спасибо. – У Кейли словно комок в горле застрял.
– Раз это семейная традиция, Ивви тоже придет?
Кейли поморщилась. Ее отношения со старшей сестрой Ивлесс были непростыми.
– Я не видел Ивви с тех пор, как…
– Умерла моя мать, – резко сказала Кейли.
– Где она сейчас живет?
– После окончания колледжа она получила работу в Лос‑Анджелесе. С тех пор она там.
– Ты обожала Ивви, когда мы были детьми. Что изменилось?
– Я заметила, что ты не всегда понимаешь с полуслова, Паркер, поэтому буду говорить прямо. – Ей удалось сохранить ровный голос, несмотря на раздражение. – Я не хочу говорить о сестре.
– Мы же помолвлены, – пробормотал он. – Жених должен знать о таких вещах.
– Хорошо. – Кейли вздохнула: – Ивви отчаянно пытается стереть историю нашей семьи. Она все еще стыдится нашего отца. Ей стыдно за то, в какой бедности мы росли. Она не хочет быть причастной к этому городу и ко всему, что напоминает ей об унижении, которое она здесь перенесла.
– Включая тебя?
Кейли так крепко сжала руль, что костяшки пальцев побелели.
– Видимо, да.
– Извини, – сказал Паркер после неловкой паузы. – Я не знал.
– Ну, теперь ты знаешь. Так что давай больше не будем об этом говорить.
Крикет зарычала на Паркера, а затем дважды пролаяла.
– Кажется, твоя собака не хочет, чтобы я об этом говорил, – пробормотал Паркер.
– Ее зовут Крикет, и она отлично разбирается в людях.
– Что?
– Она чувствует, как ты нервничаешь в ее присутствии, и поэтому не доверяет. И она чувствует, как ты меня беспокоишь.
