Яроша вывезли за город и в сгущающейся темноте подвели к стенке, неожиданно оказавшейся дверью. Дмитрия Николаевича спустили в подвал, где находился крупный мужчина вполне располагающей наружности, но с изредка проскальзывающими манерами закоренелого бандита.
— Вот тебе альтернатива мучительной смерти, — мужчина протянул Ярошу газетную вырезку.
— Какая смерть? За что? Вы кто такие? — испуганно выдохнул Дмитрий Николаевич.
— Читай, я сказал! — прикрикнул на чиновника мужчина.
— Но какое это имеет ко мне отношение? — воскликнул Ярош, изучив статью.
— Самое непосредственное. Ты мешаешь серьезным людям. Они приговорили тебя к смерти, но я, как человек гуманный, хочу предложить тебе другой вариант.
— Не надо мне других вариантов! — запротестовал Дмитрий Николаевич, сообразив, куда клонит незнакомец. — Выпустите меня немедленно. В конце концов я заплачу.
— Само собой заплатишь. Бесплатно мы не замораживаем, — ухмыльнулся Фитиль.
— Сколько вы хотите… за то, чтобы отпустить меня?
— Размечтался. Отсюда уже не выходят, разве что лет через двести-триста.
— Я немножко разбираюсь в законах. Вы не можете заморозить меня без моего согласию.
— Будет твое согласие, куда ты денешься! Раз уж ты здесь оказался, у тебя остались два варианта. Мы тебя либо замочим, либо заморозим.
— Но почему я! — вырвалось у Дмитрия Николаевича.
Фитиль посмотрел на него и заговорщицки подмигнул:
— Ладно, открою секрет. Тебя заказали.
— Меня? Этого не может быть! Кто заказал?
— А это уже другой секрет.
Однако Ярош, чья мысль в критической ситуации заработала на всю катушку, догадался сам:
— Я знаю, один урод по кличке Бандерлог. Верно?
— Допустим, — уклончиво ответил Фитиль.
— А ты в курсе, почему он меня заказал?
— Меньше знаешь — крепче спишь!
— Нет, ты послушай, — упрямо сказал Ярош и выложил известную ему тайну Бандерлога.
До чего же он сглупил!
Надо было поторговаться с Фитилем до рассказа, а Дмитрий Николаевич затеял это мероприятие после того. Ну и с какой радости Фитилю было менять свое решение? Он уже получил всю информацию, и ничего больше чиновник ему дать не мог. Да, теперь Фитиль держал жизнь Бандерлога в своих руках, достаточно было намека, чтобы тот не стал больше настаивать на ликвидации Дмитрия Николаевича, но было поздно. Перед Ярошем приоткрылась завеса тайны, окутывавшая «Новую жизнь», он уже знал, каким образом некоторые люди оказываются в морозильных камерах, и мог проболтаться. Его категорически нельзя было отпускать.
