Мужчина сделал паузу, и Жирносек, обретя дар нормальной речи, сказал, давая ответы на возможные вопросы:
— Наша фирма гарантирует качественную и безопасную заморозку. Изобретенный талантливым ученым и его лучшими учениками антифриз предотвращает кристаллизацию жидкости в организме и тем самым предохраняет все органы от смертельных повреждений. То есть мы готовы сделать все зависящее от нас. Но есть вещи, которые от нас не зависят. Мы не волшебники и можем только догадываться, как будет дальше развиваться человечество. Если все пойдет хорошо, то вашего сына обязательно разморозят. Подчеркиваю, разморозят, а не воскресят! И вылечат от тяжелой болезни, сделают абсолютно здоровым человеком. С учетом нынешнего прогресса науки такое станет возможным самое большее лет через сто. Но только если Земля преодолеет угрозы ядерной войны, глобального потепления, загрязнения окружающей среды.
— Я это все понимаю, — заверил Богдана Ильича мужчина.
— Тогда давайте подпишем договор. Между прочим, вам, как первому клиенту, полагается скидка.
— О скидке забудьте. Я готов заплатить гораздо больше, лишь бы вы провели заморозку на высшем уровне.
— Процедура многократно испытана, в том числе на приматах.
— То есть обезьянах.
— Отряд приматов также включает человека, — внимательно изучив клиента, Жирносек понял, что такой намек лишь усилит его доверие к «Новой жизни».
Мужчина был готов на все ради сына и, кроме того, вряд ли он заработал громадное состояние честным путем. В какой-то момент его исповеди Богдан Ильич подумал: «А не покарала ли тебя судьба за те злодеяния, которые ты совершил, делая свои миллионы?»
Мужчина явно был из породы бизнесменов, глубоко уверенных, что цель оправдывает средства, и намек на уже проводившиеся заморозки людей его окончательно успокоил.
Договорившись о дне и времени процедуры, они подписали договор. Спрятав бумаги в стол, Жирносек ощутил дрожь в коленках. Уже общение с Фитилем заставило Богдана Ильича насторожиться. Работодатель Жирносека мало напоминал добропорядочного бизнесмена, нашедшего многообещающее и одновременно гуманное применение своим капиталам. Проскальзывало в нем что-то откровенно бандитское. А уж отстранение Комарова от заморозки и вовсе навевало тяжелые мысли. Ну, допустим, Михаил Эдуардович — ученый, а не врач, но он же имеет громадный опыт заморозки. Неужели Фитиль доверил процедуру Жирносеку на том основании, что у него есть медицинское образование? Или за решением Фитиля кроется что-то другое, сугубо криминальное? Но уже поздно что-то менять, даже если заморозка является преступным бизнесом. Поскольку в этом случае попытка Богдана Ильича выйти из игры может стоить ему жизни.
