– Это недоразумение!!! – зачастил румяный толстячок в черной капитанской тужурке, разводя руками. – Уверяю, это недоразумение. Мы все вам объясним…
Я кивнул Гастону, и тот коротким резким движением засадил капитану по морде прикладом карабина.
– Кто стрелял?
– Вон там, у борта… – Стоя на коленях и размазывая кровь по пухлому лицу, толстяк жалобно всхлипнул. – Его уже связали. Клянусь, я сразу приказал…
– Где остальные пассажиры?
– Здесь, все здесь…
Я подошел к связанному и пинком развернул его на спину.
– Ты стрелял?
– Дерьмовый флик… – на хорошем французском языке, с трудом шевеля разбитыми губами, прошипел совсем молодой парень.
В мозгах плеснулась дикая злоба.
– Ты ошибаешься, сынок… – Я повел взглядом по палубе и увидел бухточку тонкого каната, одним концом привязанного к швартовочному кнехту. – Но ошибаешься в последний раз…
Парень отчаянно забарахтался, пытаясь отползти от меня, в широко раскрытых серых глазах плеснулся ужас.
«Я никого не хотел убивать, – одновременно зло и спокойно подумал я. – Никого не хотел…»
Петля из витой пеньки захлестнула горло; поддернув трос, я ухватил парня за шиворот одной рукой, второй взял за поясной ремень, вздернул и одним движением выбросил за борт.
Сдавленный хрип унес ветер.
– Вы не жандармы, но тогда кто вы?.. – ахнул капитан.
– Русалки… – хохотнул Джованни и шарахнул прикладом одного из гражданских, удумавшего вертеть башкой.
– Кэп!!! – из люка высунулся Алдо. – Кэп! Здесь еще один! И он грозится подорвать эту лоханку…
Воображение нарисовало мне патлатого анархиста с расширенными зрачками налитых кровью глаз и дымящейся бомбой в руках, но действительность оказалась не такой колоритной.
– Я в-все в-взорву! – сильно заикаясь, бормотал по-русски худой юноша с жиденькой неряшливой бородкой на бледном нервном лице. – П-правда взорву, п-прямо с-сейчас!!!
При этом он держал зажженную спичку над открытым ящиком, в котором хорошо просматривались тесно уложенные динамитные шашки.
– Взрывай, – спокойно посоветовал я ему.
– Ой… – Догоревшая спичка обожгла парню пальцы.
Он лихорадочно принялся доставать еще одну, но не справился с волнением и уронил коробок на пол.
– Не надо играть с огнем, щенок… – Я шагнул к нему и хлесткой затрещиной сшиб с ног.
– Ой… – еще раз ойкнул тот, сидя на полу, затем уставился на меня и ошарашенно прошептал: – Вы… вы русский?
– Нет, китаец. Гастон, тащите его на свежий воздух. А сюда – капитана…
При быстром осмотре трюма нашлась по меньшей мере тысяча карабинов Маузера под семимиллиметровый маузеровский патрон, еще столько же британских револьверов «Веблей Mk IV» под патрон 455 Webley и семьдесят восемь пулеметов Мадсена. Довеском шло несколько сотен тысяч патронов и полтонны динамита в шашках.
