И он снова не сможет защитить своих близких.
Князь ни с кем и никогда не говорил об этом. Он улыбался, шутил, поддерживал друзей и всячески объединял их; в их небольшой компании Ар был гласом коммерческого разума, Ис — исполнителем всех тёмных и нелицеприятных делишек, Ос — собственно главой государства (тут никаких особых иллюзий не было и быть не могло), а вот Тир был лицом, светлой, дневной стороной власти, которая всегда на виду — и он бы заставил сожрать пару ящиков гвоздей того доброохота, кто сказал бы, что это простая роль.
Тир никогда не хотел быть князем. Да ладно, это совершенно очевидно и не было секретом вообще ни для кого, потому что при всей своей кажущейся мечтательности юный Бирюзовый не был идиотом и наглядно наблюдал все сомнительные "прелести" княжеской власти на протяжении всей своей жизни. Правда, тут была вот какая забавная штука: альтернативы радовали ещё меньше. Мог ли он отказаться от борьбы, покинуть родину, отдать трон убийце собственных родителей, подвести в лучшем случае под опалу, а в худшем под многосисленные казни семьи ближайших друзей, не отвернувшихся от него? Очевидный выбор, безжалостный, как полёт гильотины, и настолько же забавный — на свой манер и для определённых личностей, но самому Тиру виделась в этом ирония. Право, сколько наивных глупцов мечтает натянуть себе на голову какую-то зубчатую конструкцию из мягкого метала да каменьев, сесть выше всех и назвать себя владыкой чего-нибудь. Отчего-то этим наивным глупцам кажется, что, став сильнейшим силуном и мощнейшим мощуном, они автоматически могут делать все, что душенька пожелает. Пожалуй, это в чём-то справедливо — если дело касается бессмысленных покупок, идиотских указов, масштабных оргий и прочих милых глупостей, которыми особенно увлекались человечьи недолговечные правители-однодневки. Тир, однако, знал истинную цену этой вседозволенности — вечную грызущую паранойю, которая и порождала в конечном итоге самых отъявленных коронованных безумцев.
Ему хотелось бы забрать свою пару не во дворец, а в кругосветное путешествие — и даже не обязательно свет должен быть в этом мире. Вынужден он был, однако, тащить её туда, где некогда погибли его родители, пред горящие очи тех, с чьего молчаливого (а порой и деятельного, но недоказанного) согласия эта самая трагедия произошла.
— Княже? — голос друга ворвался в паутину раздумий, — Думаю, тебе стоит прервать женские беседы — твоя пара должна быть готова ко встрече гостей.
