— Не говори так, — попросила Ирейн устало, — Я сама этого хотела. У мамы больше не могло быть детей, я должна была унаследовать трактир, а не шляться по всяким там непонятным магическим академиям. Каждому — своё!
— Долг, не долг… Вот конечно, какой-то трактир всяко важнее Предназначения. Даже сказать нечего!
— Это наше наследие, — почти крикнула Ирейн и умолкла, чувствуя нехилое противоречие в собственных словах и действиях. Ох, как же она запуталась! Впору саму себя завязать в морской узел — право, была бы змеёй, так бы и сделала. Странноватое зрелище, зато всем сразу было бы понятно, что тут тяжёлый случай и лезть не надо. Удобно, наверное…
— Наследие — это ты про деревянную коробку с комнатами? — скепсис в голосе женщины можно было жрать ложками, — Это, конечно, да, такая важная штука, достойная великих жертв — аж смешно! Слушай, девочка: магия выбрала тебя, и не просто так, а для полётов, превращений, перемен, волшебных королевств и любви. Твоя судьба вплетена в паутину вместе с долей одного из драконов. А отречься полностью от власти магии мира над собой… Можно, конечно — чтобы потом существовать без шанса на любовь и свободу, в деревянных стенах, которые для тебя и так темница — будем честны. Но без колдовства в сердце стены сомкнутся окончательно, и не останется ни малейшего смысла — просто существование. Хочешь такого, правда?
Ирейн вздохнула и только покачала головой.
— Я от столького отказалась ради этого трактира, — сказала она тихо, — Стольким пожертвовала, что терять его для меня — как ножом по сердцу.
— А от прошлого отказываться всегда тяжело. Перемены к добру они или к худу, пугают, заставляют сопротивляться природе и себе. Многие на словах хотят любви и чудес, но не готовы ничего делать для этого, сидя в своей деревянной коробке из четырёх стен, добровольно заточённые, как пустоголовые принцессы из старых историй. Но у нас-то здесь другая сказка!
Ирейн призадумалась так и эдак, а после спросила:
— Фло, а расскажешь мне ту свою сказочку — про лебедя, где гули-гули. А то я слышала отрывки, но ни разу не заставала её полностью.
— Гуи-гуи! — поддержала Вета.
Косые глаза Фло ещё больше потемнели, и в них отразилось столько всего — не сосчитать.
— Хочешь приобщиться к старинным сказкам? Они, как на подбор, глупы.
— Я потерплю.
— Ну, как знаешь… Дело было вскоре после Исхода, когда Мора, богиня тьмы и ключей, ещё заглядывала в этот мир и навещала круг старейших жриц, ей поклонявшихся. В семье одной из таковых родилась девочка — такая безобразная, что каждый не отказывал себе в удовольствии посмеяться над ней. И девочка все больше озлоблялась, да уж если честно — мерзкая и всех ненавидящая была девица.
