Ежели нет подноса, в палате явно успела похозяйничать Кристина. Окно открыто на проветривание, всюду — идеальная чистота. Впрочем, последний пункт — заслуга робота-уборщика. На этой Земле продаются весьма навороченные модели.
Так.
Хватит бездельничать.
Мышцы и кости болят, но работают. Осторожно сажусь, свесив ноги с кровати. Ощущаю подошвами нагретый за день пол. Линолеум…
Несколько секунд наслаждаюсь тишиной и вечерним спокойствием. В коридоре слышатся голоса. За окном поют птички. Тени затапливают двор, кондиционер выключен. Что ж, в августе у нас не жарко. Гораздо большая проблема — комары, но этих подонков останавливают москитные сетки.
Шаркающей походкой направляюсь в дальний угол комнаты. Туда, где угадываются очертания двери, ведущей в санузел.
Ноги слушаются с трудом.
Перед глазами всё плывет.
Сосредоточившись, сдвигаю секцию вправо. Срабатывает механизм доводки, дверь плавно скользит по направляющим. И возвращается обратно, щелкнув за моей спиной.
Удобно.
Вспыхивает свет.
Первым делом бегу к унитазу, справляю малую нужду и топаю по холодному кафелю к умывальнику. Шум бачка и бегущая в раковину струя успокаивают. Смотрю на себя в зеркало. Вижу худого парня в больничной пижаме. Жилистого, крепкого, но не блистающего нагромождением мышц. Всклокоченная черная шевелюра на голове. Но больше всего меня поражает другое.
Ребята, я же не русский.
Во мне нет ни капли славянской крови.
Из зазеркалья мне в глаза пялится узкоглазый азиат. То ли кореец, то ли японец — всегда их путал. Скуластое лицо, пробивающиеся зачатки усиков над верхней губой, первая щетина на подбородке. Оттенок кожи — оливковый, хотя в тусклом свете потолочных панелей поди разбери. Нос большой и вытянутый, глаза зеленые.
Сергей, вашу мать?
Я больше смахиваю на какого-нибудь Сатоши Накамото.
Ладно, не кипишуй, Ярослав. Думаю, есть объяснение. Ты не японец, ты родом из Средней Азии — она же входит в Империум, верно? Иначе с какого перепугу потомственным русским дворянам ехать в Сёгунат за ребенком? Своих сирот не хватает?
В памяти молниеносно всплывают издевательства кузин, сводных сестер, их друзей и приятелей. Бесконечные стычки, тумаки, подколки и откровенные оскорбления. Драки, в которых я неизменно проигрывал. Обидные прозвища. Кем только меня не называли. И дрыщом, и мелким, и япошкой, и дочерью самурая.
Вот оно что, Михалыч.
Пора прекращать это дерьмо.
Иду в душ, стягиваю с себя пижаму и обнаруживаю, что под ней ничего нет. Ладно, хоть достоинством меня родители не обделили. И это при том, что азиаты стволами не блещут — факт известный.
