— Так, все ясно, — скептически скривился Кольцов, не все складывалось, как он задумал, но отступать было некуда. — «Мерседес» я, пожалуй, брать не буду. Служащий видел Штрайхера вблизи. Можно сгореть, значит. — Он в упор посмотрел на Викинга. — Ты повезешь меня в Кресты.
— Только до ворот, — выставил вперед ладони Улнис. — А то неизвестно, когда получится выйти обратно.
— Ладно, — сдался сыщик, поднимая с пола кейс адвоката, в котором находились все необходимые бумаги.
В это время тихо скрипнула дверь ванной комнаты и появилась Натаха, уже облаченная в черные облегающие джинсы и грубой вязки свитер.
— Береги себя, — внезапно тихо произнесла молодая женщина, в уголках ее глаз блеснули слезинки. Она безмолвно осенила частного детектива тройным крестом.
У Глеба почему-то защемило под ложечкой. Чтобы немного разрядить обстановку, нарочито хриплым голосом Джигарханяна из фильма «Место встречи изменить нельзя» он просипел:
— На святое дело идем, вызволять товарища.
Ободряюще подмигнул Натахе и в сопровождении Улниса вышел из номера. Девушка смахнула слезу, а режиссер Аполлон Марсов, пристроившись на краешке стула в дальнем углу, что-то быстро черкал в своем блокноте...
Все следственные изоляторы России, несмотря на внешние различия, имеют единые внутренние правила, обозначенные Уставом и Уголовным кодексом. Входом в следственный изолятор для следователей и адвокатов служит служебное помещение, прозванное «отсечкой».
Хотя Кольцову еще ни разу не доводилось бывать в СИЗО ни в качестве сидельца, ни в качестве дознавателя, все нюансы он знал, как священник «Отче наш», слишком специфическим был у него бизнес.
Войдя в «отсечку», мрачное сырое помещение с высоко подвешенным светильником, бронированными дверями, выкрашенными в густой мышиный цвет, и кабинкой дежурного офицера, отгороженной от посторонних бронированным стеклом и выдвижной нишей для сдачи удостоверений и личного оружия (для дознавателей), Глеб поторопился вынуть из внутреннего кармана удостоверение.
— Адвокат задержанного Донцова, Штрайхер Роман Львович, — слегка картавя, представился Кольцов, приставив к стеклу адвокатскую корочку.
Дежурный офицер, сорокалетний старший лейтенант с лицом цвета мороженой говядины и морщинами, как у породистого мастифа, услышав фамилию «Донцов», напрягся.
— У Донцова нет своего адвоката, — выдал дежурный. — А общественного или какого другого ему еще не назначили.
— Да что вы говорите? — Кольцов-Штрайхер удивленно приподнял левую бровь и, рывком раскрыв свой кейс, извлек листок с договором, прижал его к стеклу и злобно прокартавил: — У Донцова Олега Сергеевича есть адвокат, на подобную услугу он заключил договор с частным детективным агентством «Заслон», на которое я имею честь работать в качестве юрисконсульта и адвоката. Так что давайте-ка не будем затягивать процедуру общения с моим подзащитным. Или, может, мне обратиться к вышестоящему начальству?
