— Нет! Мы не будем этого делать.
— Этого? Как ты скромна.
Уголки его губ дернулись, словно от удивления. Словно он знал, как отчаянно она борется с желанием. Он что, считает ее за дуру? Сафия выпрямилась и вздернула подбородок.
— Похоже, ты забыл, что наш брак заключен по политическим причинам.
— И?… Это не означает, что мы не можем получить от него личные бонусы.
От слова «личные» волоски на коже встали дыбом.
— Ты можешь честно и искренне сказать, что не хочешь меня?
Как он догадался? Впрочем, это было легко, тот поцелуй все сказал за нее. Как же больно.
Карим скрестил руки на груди, и этот жест только подчеркнул мощь его фигуры. Его невероятную сексуальную привлекательность.
Сафия пыталась концентрироваться на его высокомерии. Даже Аббасу не удавалось вызвать у нее раздражение одним только взглядом — Кариму же было достаточно вздернутой брови или блеска в глазах. Их брак заключен не между людьми, но между политиками. И все равно он не видел смысла отказывать себе в маленькой сексуальной диверсии с новой супругой. От скуки или он просто хотел развлечься за ее счет? В Швейцарии он и не думал скрывать свое презрение. Она почувствовала, как поднимаются внутри ее боль, ярость и смятение, и, собравшись с силами, сделала шаг вперед.
— Я здесь не ради твоего удовольствия, Карим. Мы заключили договор, что я не буду делить с тобой постель.
Он покачал головой и в свою очередь сделал шаг навстречу, так что они оказались практически вплотную друг к другу. Сафии пришлось задрать голову, чтобы не отвести взгляда. Нельзя отступать, он воспользуется любым намеком на слабость.
— Поверь мне, в этом нет ничего удобного, Сафия. А что касается договоренности… — Он развел руками. — Ты можешь поменять свое решение.
— Ты ведь не хочешь секса со мной, Карим. Ты просто хочешь поставить галочку в этом пункте. Развлечься. Так делают те, кто у власти, да? Он лишний раз показал, что в браке сила на его стороне. Может, он и добр к Тареку, но с ней остается безжалостным.
— Я тебе даже не нравлюсь. Ты четко дал это понять, когда пришел ко мне в номер в отеле. — Как же сложно сохранять спокойствие в голосе.
— Разве? — Он ухмыльнулся, но взгляд оставался непроницаемым.
Воздух словно загустел, ей не хватало кислорода, тело горело от внутреннего жара. Как можно испытывать одновременно такую ярость и такое возбуждение?
— Не играй со мной, Карим. Ты назвал это экспериментом, который подтвердил твою незаинтересованность.
