Я принял из его рук темно-бордовые «корочки» со строгим золотым тиснением и раскрыл их. С фотографии на меня смотрел свежеиспеченный старший референт Министерства финансов Российской Федерации — старомодные очки на крупном носу и седая бородища с черной окантовкой. В таком виде я выглядел солиднее, но и старше лет на десять.
— Не подрезать ли мне эту чертову бороду? — спросил я, влезая на заднее сиденье. — Как считаете? Надоело ходить Карлом Марксом. Попрошу сделать аккуратную эспаньолку.
— Подрезать-то можно, — с сомнением в голосе ответил Сергей Петрович. — Но я бы не советовал. Кадровики сразу потребуют новое фото. И потом, теперь вам часто придется бывать в таких странах, где мужчине с большой бородой куда проще скрыться в толпе.
Я вообразил огромную толпу, целиком состоящую из Карлов Марксов, и мысленно содрогнулся. Но отступать было поздновато. Ладно, подумал я, оставлю всё, как было. Раз уж Петр Великий, принципиальный враг бород, с моей смирился, то и прочие потерпят.
— Вы сказали, что вам еще надо подзарядиться. — Сергей Петрович вывернул из гнезда навигатор. — Куда двинемся? Давайте построим маршрут, а не понравится — перестроим.
— Да-да, — подтвердил я. — Скоро поедем. Мне нужно немного времени — сосредоточиться и подумать. — Я откинулся на сиденье, обхватил руками плечи и прикрыл глаза…
Каждое живое существо на планете похоже на аккумулятор: оно постоянно требует подзарядки. Обычные люди дышат, едят, пьют, спят — и всё это держит их организм в тонусе. А у созданий вроде меня есть еще и дополнительная опция. Как только она включается, удалить ее совсем нельзя — можно лишь перевести в «спящий режим».
Все эти умные формулировки я, конечно, придумал уже взрослым, а до того обходился без них. После истории с лампочкой и загадочных слов брата я начал потихоньку изучать весы, поселившиеся у меня в голове, и вскоре заметил одну закономерность. Пока Левка находился рядом, мои весы были постоянно взведены. Когда же, например, братец укатил в стройотряд, а я все каникулы прожил на бабушкиной даче, то уже к середине июля весы сжались и забились в уголок моей головы — так, что я не вспоминал о них неделями.
Сперва я решил: это оттого, что бабушка меня балует, а Левка гнобит, но через некоторое время понял свою ошибку. Бабушка ведь тоже порой могла и отругать меня, и шлепнуть, и не пустить на пруд, но я знал, что каждое ее наказание мною заслужено. Братец же обычно придирался ко мне без повода или причины — просто потому, что я находился рядом с ним и злил своим присутствием. В отличие от бабушки, Левка был постоянно несправедлив ко мне. Это его отношение и подпитывало мой аккумулятор.
