- Ну и сухарь, же он! Сухой, как пустыня.
- Вот это сравнение! - засмеялся я.- Ничего получше не нашла?
- Не нашла,- буркнула Луиза.- Теперь все снова придется начинать, да?
- Наверное.
- Черт знает что! Хоть плачь! - в сердцах сказала Луиза.
- Почему вдруг?
- Наша работа бессмысленна. Честное слово! Будь я инженером-строителем, я знала бы, что надо построить дом, и строила бы. Или, скажем, технологом у нас на заводе... Технология задана, заранее известна. Все ясно, все понятно.
- Блажен, кто верует,- иронически бросила Седа.
Дверь с шумом раскрылась, в лабораторию ворвался Саркис.
- Почему не явился? - накинулся он на меня.
- Занят был. Айказян решил начать новую серию опытов,- невозмутимо ответил я.- Как лекция, интересная? По правде говоря, эта тема...
- Тема... тема...- перебил меня Саркис, по привычке поправляя очки. Они ему - сущее наказание: оправа слишком тяжелая - и потому очки то и дело сползают на нос.
- Никогда не меняй оправы, Саркис,- посоветовал я.
Он с удивлением воззрился на меня.
- Поменяешь,- продолжал я,- и не станет Саркиса. Честное слово.
Он снял очки и прищурился.
- Издеваешься! - И пальцы его сжались в кулак.
Я отступил на два шага, сообразив, что, если он вдруг вздумает накинуться, лучше быть подальше. Без очков он, наверно, видел меня этаким расплывчатым облаком.
- Не сердись, Саркис, - вмешалась Седа,-Разве с Левоном что-нибудь поймешь? Он другой человек.
Я хотел обидеться на Седу, но мне стало лень.
Когда Саркис ушел, я уселся, облокотившись о лабораторный стол.
Тут же послышался неприятный хруст. Под моим локтем треснула коленчатая трубка.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Осталось пять дней до Нового года, а мы с Асмик еще не помирились. Сейчас ее ничуть не тревожит, что стынет обед, что я читаю за едой. Она упорно не желает замечать, что многа курю.
Все вроде идет как прежде, только без слов, будто в немом кино.
За эти дни она научилась варить кофе. Кофейную мельницу купила сразу же после ссоры. Я, между прочим, решил, что эта приятная неожиданность - первый шаг к примирению. Но, увы, заблуждался.
Видно, она ужасно обиделась на меня. И я, чтобы загладить вину, старался сделать ей что-нибудь приятное. Внимательно следил за временем, когда будет урок английского языка, и сам включал телевизор, после чего тотчас уходил на кухню, чтобы не мешать ей своим присутствием.
И все-таки на что же она обиделась?.. До сих пор в толк не могу взять. Кто-то предложил ей теплые мужские рубашки. Асмик выбрала две и, надо думать, с нетерпением ждала, когда я вернусь домой, чтобы показать их, потому как, едва я переступил порог, она протянула мне сверток:
