Зоя приехала в Москву сопливой девчонкой и в первое время, понятно, наделала кое-каких глупостей, однако вскоре образумилась, начала учиться и думать о будущем. Как выйдет замуж, как пойдут дети и как они с мужем будут растить их. Но, приступив к работе в столовой, она сошлась с плохим человеком. Привязался к ней один женатый мужчина из ОБХСС, Костей звали, так она с ним вдосталь намаялась. Колючий весь, дерганый какой-то, и больно высоко мнил о себе и о своей честности. Сперва Зоя приветила его из жалости, а не из боязни, а потом по неопытности не знала, как от него избавиться. Она его не зовет, а он сам приходит. Что было делать? Бояться ей нечего, она не мухлюет, с «левым» товаром не шалит, а только питается без денег и берет домой кое-что из продуктов. На себя и еще на соседку Женю, потому что та — мать-одиночка, едва концы с концами сводит. Правда, нагадить — дело нехитрое, с Кости вполне стало бы. Зоина начальница ей в матери годится и верно учит, что если кто на каждом шагу трубит о своей честности, то, значит, он — первостатейный хапуга. Долго Зоя не могла избавиться от этого клеща, да помог случай: зимой Костю с треском вышибли с работы, и он отвязался по-хорошему. Да разве мыслимо сравнить его с Гошей? Какой Гоша умный и как поет. Только бы он не бросил ее!
— Ты что плачешь, Зоинька? — спросил Тихий, нарушая затянувшееся молчание.
— Я? Я ничего. Я от радости, — ответила Зоя, пальцем вытирая щеку. — Я так рада, что нашла тебя, Гоша!
Тихий потрогал языком шатавшиеся зубы и невольно поморщился. Тоже мне, пародонтозный Ромео!
— Неподходящий я кавалер, Зоинька… — Он вздохнул. — Получаю мало и к тому же староват для тебя. Сколько тебе?
— Двадцать пять.
— Вот видишь. А я весной разменял пятый десяток. Хочешь, я тебя с мировым парнем познакомлю?
Зоя ничего не ответила, только слезы закапали еще чаще.
— Сосед у меня есть, Сережа, года на два постарше тебя, — ровным голосом продолжал Тихий. — Шофер из «Совтрансавто», положительный, непьющий. Недавно купил холодильник ЗИЛ, а до того — цветной телевизор.
— Гоша!
— И очередь у него подходит на мебельный гарнитур. Сны ему снятся скоромные, так что пора жениться. И тебе, Зоинька, тоже пора.
— Зачем ты все это говоришь, Гоша? — Зоя улыбнулась сквозь слезы. — Я теперь нипочем от тебя не отстану. Только если сам прогонишь.
Тихий грустно опустил голову, и они молча допили чай.
— Что же мне, черт побери, делать со своей работой? — вслух подумал Тихий, когда Зоя принялась убирать со стола, — Ведь я у них без году неделя, а уже совершил прогул.
