Сумбурные, донельзя противоречивые и подчас абсолютно чуждые логике предположения безостановочно наслаивались друг на друга и до такой степени заполонили ее разгоряченную голову, что Таня едва не опоздала на заседание секции. Когда она вошла в кабинет Шкапина, выяснилось, что ждали только ее.
Шкапин строго посмотрел на Таню и спросил подчеркнуто доброжелательным тоном:
— Татьяна Владимировна, что с вами? Вас кто-то обидел?
— На лестнице… — Она сказала первое, что пришло в голову, и осеклась под любопытными взглядами сослуживцев.
— Что же случилось на лестнице? — галантно осведомился Шкапин. — Надеюсь, ничего из ряду вон выходящего?
— Нога подвернулась, — вымученно солгала Таня.
— Будьте осторожнее, — по-отечески посоветовал Шкапин и тут же постучал карандашом по столу. — Что же, друзья мои, приступим к делу.
То, что Шкапин подразумевал под «делом», свелось к заслушиванию информации о работах, завершенных в прошлом квартале. Надо сказать, что все четыре лаборатории так называемого «экономического крыла» института функционировали независимо одна от другой, выполняя как постоянные, так и разовые, но одинаково далекие от науки задания тех или иных служб вышестоящей организации, однако дирекция, невзирая на это обстоятельство, неукоснительно требовала, чтобы каждая работа выносилась на обсуждение научной общественности, для чего создала экономическую секцию НТС, доверив председательский пост Шкапину. А бывалый Константин Константинович ничтоже сумняшеся штамповал положительные заключения без оглядки на качество, благодаря чему заседания секции носили сугубо формальный характер и каждый из выступавших говорил только то, что было нужно для протокола: на скольких страницах отпечатана пояснительная записка к отчету, какое число таблиц приведено в нем, каковы были фактические трудозатраты, выраженные в человеко-месяцах, и как они соотносятся с плановыми, когда получен отзыв заказчика и есть ли в нем упоминание о якобы высоком научном уровне проведенного исследования (последнее учитывалось при подведении итогов соревнования и, таким образом, влияло на размер квартальной премии). И сегодняшнее заседание шло по раз навсегда установленному трафарету, с той лишь разницей, что рядом со Шкапиным в напряженной позе сидел не знакомый Тане мужчина с румянцем во всю щеку и с изрядно оттопыренными ушами, который с редкостным усердием записывал в блокнот чуть ли не каждое слово. Должно быть, новый куратор из министерства, решила Таня и вновь погрузилась в хаос мыслей, вызванных загадочным телефонным звонком. Только сейчас вместо бессистемного чередования надежд и сомнений в ее сознании зародилось и крепло предчувствие надвигающейся беды, ввергнувшее ее в нечто сходное со ступором. Вывели ее из этого состояния металлические нотки в голосе шефа.
