Альваренга вскоре понял еще одну вещь: в лодке находилась почти тысяча фунтов рыбы, что делало судно тяжелым и неустойчивым. Не имея времени советоваться или спрашивать разрешения у босса, Альваренга принял решение выбросить весь улов в океан. Рыбаки открыли кофр и принялись доставать из него липкие холодные рыбины и бросать их одну за другой за борт. Большинство рыбин весило менее двадцати килограмм, поэтому каждый мог справиться в одиночку, однако, когда очередь дошла до тунцов и акул, тут уж им пришлось попотеть. В каждой рыбине было почти 35 кг веса, поэтому скользкие, покрытые кровью туши приходилось хватать за голову и хвост с двух сторон одновременно и после раскачки бросать в океан. Свалиться за борт было проще простого и опаснее, чем когда-либо. Ведь запах крови должен был, несомненно, привлечь акул. Получается, что они сами же и приманивали морских хищников к себе.
Почти час рыбаки боролись против ветра и волн, разгружая кофр с ледяной рыбой. Они делали частые десятиминутные перерывы, ожидая передышек между серией волн, затем отходили от бортов и бросались снова опустошать кофр. «Нужно было уменьшить осадку лодки, чтобы возвысить ее над уровнем воды. Это дало бы нам преимущество в сражении со штормом», — говорит Альваренга. Они выбросили за борт также весь лед из кофра и фляги с бензином, а для большей устойчивости Альваренга велел спустить на воду еще пятьдесят буйков на канате. «Именно благодаря этим пустым флягам из-под моющего средства мы продержались на воде все утро», — замечает он.
Примерно в десять утра индикатор на радиопередатчике потух: в нем разрядились аккумуляторы. Теперь они не могли связаться с командой спасателей и сообщить им, где находится терпящее бедствие судно. Еще до полудня первого дня шторма Альваренга уже знал, что буря продлится около пяти дней. Потеря навигационного прибора была небольшой бедой. Вот неработающий двигатель действительно представлял серьезную проблему. БЕЗ РАДИОСВЯЗИ АЛЬВАРЕНГА И ЕГО НАПАРНИК БЫЛИ ПРЕДОСТАВЛЕНЫ САМИМ СЕБЕ.
Бесконечная качка при свободном плавании создавала у обоих ощущение, будто лодка просто ходит вверх-вниз, а не движется в каком-то определенном направлении. Только гораздо позже они осознали, как быстро их сносит на северо-запад, в открытый океан. Лодка то и дело начинала вращаться, как будто спускалась куда-то по закручивающейся спирали, а потом, описав несколько полных кругов, остановленная ветром или океанским течением, снова выравнивалась. Вода то и дело перехлестывала через борта, и ее уровень в лодке достигал уже полуметра. Оба рыбака работали ведрами так быстро, насколько могли, следя при этом за изменениями в ритме накатывающих волн. Глаза Альваренги воспалились и опухли от соленой воды. Кордоба, полускрючившись рядом с палубой, держался за борт одной рукой, а второй пытался вычерпывать воду. Когда он стоял, уровень воды достигал его колен.
