От его даже такого резкого прикосновения у меня перехватывает дыхание. Я опять что-то мямлю в ответ. Зла на себя не хватает!
— Так, чтоб в последний раз, — недовольно ухмыляется он, пока я глупо моргаю, глядя на него снизу вверх, как затравленный зверек.
Идет по коридору дальше, оставляя за собой шлейф дорогого характерного парфюма, сотканного из тонких ароматических оттенков, каких-то сумасшедших ноток цитрусовой свежести в сочетании с чем-то еще. А потом оборачивается и предупреждает с раздражением в голосе (не выспался, что ли?):
— И колготки, кстати, у нас носят телесного цвета, однотонные. Вас что, не предупреждали?
Ба, подумать только, какой сноб. Я опускаю вниз глаза на свои колготки цвета мокко.
Он отворачивается и идет дальше, небрежно засунув руку в карман брюк. А я остаюсь стоять в центре коридора, обняв себя за предплечья, стараясь унять дрожь.
Как там в рекламе говорится: надо выпить кофе? Я иду к себе в кабинет и щедрой рукой делаю себе двойную порцию капучино. Сажусь за стол, обхватываю стеклянный бокал руками и, вдыхая носом дурманящий аромат, пытаюсь забыть о неприятном инциденте. Зануда! Я стараюсь больше о нем не думать, но это плохо у меня получается.
В кабинет Ольги зашла Людмила (на запах кофе летела?). Увидев Ольгу, она удивленно склонилась к ней с обеспокоенным видом:
— Ты чего, Оль? На тебе лица нет.
— Скажи мне, Мила, — с укоризненными нотками спросила Ольга, — ты почему меня не предупредила, что у вас тут темные колготки носить нельзя?
Но пока Ольга задавала свой вопрос, она скользнула взглядом по ногам Людмилы, по которым на черном фоне змеился какой-то вычурный золотистый узор длиной, наверное, больше метра, если считать от пяток до талии, и замерла, поняв, что ее вопрос неуместен.
— Это еще что за новости? — прогремела Мила. — Кто тебе такую чушь сказал?
— Завьялов, собственной персоной. Похоже, он ко мне придирается, — еще больше сникла Ольга.
Мила не нашла что сказать. А Ольга поймала на себе ее взгляд, не меньше ее озадаченный, удивленный и в то же время растерянный.
— Скажи мне, он у вас что, деспот? — Ольга выглядела все более расстроенной.
— Да нет, очень лояльный руководитель. С холодцой, конечно, не отнять это у него. Ледышка, прямо скажем. Никого близко к телу своему, отлично сложенному, не подпускает. — Мила многозначительно закатила глазки и покачала головой. — Ну, ты понимаешь, о чем я? Тут многие на него слюни пускали, уж я-то знаю, поверь. Но все зазря.
