Мне восемнадцать, и, стоя перед информационным табло, я поняла, что единственное, ради чего стоит жить, — это любовь. Мои родители, они были молоды и прожили так мало, но они любили и ушли, сохранив любовь. Где-то там они сейчас вместе. У меня нет любимого. Нет якоря. Меня никто не ждет, и, судя по всему, мой жизненный путь на этой земле закончится, так и не начавшись. Не хочу окунаться в грязь человеческого лицемерия и злости, не хочу проходить все круги ада на земле еще при жизни. Мой отец русский, и я в большей степени папина дочь, а потому поставить на пьедестал старого волосатого мужчину и поклоняться ему всю оставшуюся жизнь не смогу, а уйти мне не дадут. Я одна, совсем одна… Ну что же — у каждого в этом мире своя судьба.
Граждане в Японии законопослушные. Сказали сообщать — значит, сообщат. И вот уже не один десяток человек вокруг меня схватились за телефоны. Но не все. Охранники аэропорта, в количестве пяти человек, решили рискнуть. А что я могу против них? Ведь будут гонять, потом ломать, пока не сломают. А так… Против судьбы, как говорил папа, не попрешь. Четверо пошли врукопашную и спокойно, не возмущаясь, прилегли вокруг меня, а вот пятый оказался самым умным, предусмотрительным, и по стрельбе из пистолета у него наверняка высший балл. Стоял далеко, стрелял хорошо, на поражение, да и я уклоняться даже и не пробовала, наоборот, в самый последний миг подставилась. Зачем мне пуля в плече? С такого расстояния из пистолета точно в сердце. Пусть парень считает себя снайпером. И вот…
Темнота. Боли нет. Меня нет. Ничего нет. Жизнь закончилась не начавшись.
Темно. Ничего не болит. Ночь? А почему я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой? Даже пальцев не чувствую. Я не умерла? Но запахи чувствую. Больницей не пахнет. Легкий цветочный аромат, а еще шелест. На самой границе слухового восприятия звук шелеста волн. Где я? У моря? Бросили еще живую? Или что? Может быть, кома? Тогда откуда взялись звуки и запахи? Неужели правда, что люди в коме все слышат и чувствуют?
Опа! Кто-то шторки открывает. Солнечный свет буквально бьет по глазам, и то, что они закрыты, мало помогает.
— Ваша милость… Ваша милость! Просыпайтесь. Ваш батюшка гневается. Он ждет в кабинете. Ваш жених подарки прислал: письмо, цветы, шкатулку с драгоценностями. Маменьке уже не терпится глянуть да примерить, а без вас не открыть. Вставайте! Умываться, одеваться. Волосы, опять же, прибрать надо, платье выбрать. Как раз к обеду и поспеете.
