"Не возражаете, если мы продолжим нашу беседу в ПОСИЗУ?" "Вы торопитесь?" "Да".
"Ну что ж, пойдемте,- сказала Урсула, так и не притронувшись к завтраку,- Идемте, меластры, но вряд ли нам будет о чем беседовать".
"Вы думаете, меластра?" - насмешливо спросил один полицейский.
"Я в этом уверена". И они ушли.
- В котором часу это произошло?
- Наступил первый рассвет.
- Урсула ничего не просила передать мне?
- Сожалеет, сказала, чта не имеет возможности поблагодарить за гостеприимство... Не беспокойся, мой мальчик,- прибавил старик,- я сам займусь клиентами. А ты отдохни немного. И убедишься, что все то, что вдруг показалось тебе ужасным кошмаром, в жизни людей всегда было делом обычным.
- Да, пожалуй, - сказал Мажан, поднимаясь по винтовой лестнице к себе в комнату и потирая усталое лицо.
Он заглянул было в комнату Урсулы, ожидая, наверное, найти хоть какие-то следы, оставленные ночной гостьей.
Но аккуратный Нестор уже привел все в порядок, и комната встретила его обычной торжественной строгостью.
Нерсес Мажан вздохнул, досадуя в глубине души, и вышел из комнаты.
...Шкуры кикенов ласково коснулись его кожи. И уже в следующее мгновение Мажан витал в мире звездных огней, рассыпанных по синему бархату.
Канатный плясун, сидит на протянутой между звездами проволоке. Задумчивый и печальный, он играет да скрипке.
Мелодия клубами тумана уходит вдаль, а звездные огни отзываются красными, синими, желтыми и оранжевыми голосами...
"Эстер!.." Синие луга начинаются у порога маленького домика и тянутся к самому горизонту, туда, где Красное Солнце вытесняет серые сумерки.
- Эстер!.. Доброе утро!..
Я встречаю ее у сада менялы, как раз в те дни, когда под звездным куполом мерно качается канатный плясун.
Оторвавшись от земли, я легко скольжу но клубам тумана.
Каштановые, золотистые, бронзовые завитки... И румяная девичья застенчивость. Дрожащие губы, ждущие желанных поцелуев.
А канатный плясун все играет на своей скрипке.
На синем лугу есть следы, ведущие к долгой молодости...
Трое сидят в шумном кафе маленького городка. Я, девушка и канатный плясун в ярком колпаке.
- Ты нам мешаешь,- говорит канатоходец, покусывая кисточку из бахромы на конце длинного колпака.
- Идем, Эстер... Я сыграю тебе песенку на своей флейте. Эта песня волшебная, она рождается только раз. И ее нельзя повторить. Идем!
- Уходи, - говорит канатоходец. - Эстер - моя. Она моя песня, разве ты не знал? Вот послушай,- он, продолжая покусывать бахрому колпака, прижимает к подбородку скрипку, и прекрасная мелодия заполняет звездный мир.
