— Откуда, фрау Сэтерлэнд?! — Пирогов безнадежно махнул рукой. — Кто тут остался?! Все бежали в панике, на последний поезд в городе такая давка была, что аж на поручнях висели, лишь бы уехать. И партийные функционеры, и всякая иная власть советская — все эвакуировались. Кому мы тут нужны-то? Силища такая перла. Перетрусили. Никому народ не нужен, свои шкуры спасали.
— Понятно. — Маренн вздохнула.
— На вас вся надежда, фрау Сэтерлэнд, — Пирогов взял ее руку, сжал ей даже казалось, она слышала, как колотится его сердце. — Спасите людей, фрау Сэтерлэнд. Нам-то что, старикам, мне да Миколе, мы свое отжили, всякого навидались детей жалко. Юру. Девушку эту Варю. Да и в деревне детишек немало осталось, и все с мамками, отцов-то позабирали. Кого сейчас на фронт, а кого еще НКВД раскулачило и в могилы уложило. Я прошу, фрау Сэтерлэнд. Я вижу, вы одна человек среди них…
— Ну, не одна. — Маренн смутилась. — Вы видели моего сына. И вот танкисты в деревне разрешили сельчанам погибших большевиков захоронить. Я подумаю, что можно сделать, — пообещала она. — Точнее, даже сделаю все, что смогу. Но вы будьте готовы действовать очень быстро. И предупредите всех, кого это касается, — попросила она.
— Фрау Сэтерлэнд.
На дорожке, ведущей от дома, появилась медсестра Беккер.
— Вам звонят из Берлина, — сообщила она и, запнувшись, добавила: — Муж… сказали.
— Сейчас иду. Извините, Иван Петрович.
«Это вовремя». Маренн быстро вернулась в кабинет, подошла к столу. Взяла телефонную трубку.
— Отто.
— Да, я, — услышала она знакомый голос Скорцени. — А где ты прохлаждаешься по ночам? Я звонил, мне сказали, ты уехала из госпиталя.
— Пришлось оказать помощь местному населению. Попросили, — ответила Маренн мягко. — Тяжелораненая девушка.
— Ну, это отговорки, конечно. — Скорцени усмехнулся. — Я так понимаю, у тебя там Олендорф объявился. Наверняка в казино приглашал. Не с ним прогуливалась?
— А ты откуда знаешь про Олендорфа? — Маренн насторожилась. — Да, приезжал сегодня. В казино не приглашал. Слава богу. Однако приглашал принять участие в его акции. Я отказалась, как ты понимаешь.
— Я в поле, на учениях, — продолжил Скорцени. — Но мне сегодня из Берлина позвонил Науйокс. Говорит, там Олендорф вдруг бурную деятельность развил. Заваливает Гейдриха служебными записками, что, мол, ему срочно требуется высококвалифицированный психиатр. Я так понимаю, он на тебя метит.
— Он этого не скрывает, — подтвердила Маренн. — Ты можешь повлиять?
