— Вот она, страдалица. Взгляните, пани доктур.
Пелагея подвела Маренн к скамье, на которой лежала молодая девушка в обмундировании Красной армии. Осторожно откинула одеяло.
— Вы присядьте, присядьте, фрау Сэтерлэнд. — Пирогов подставил деревянный табурет.
— Света надо больше. — Маренн открыла санитарный саквояж и, надев марлевую повязку на лицо, внимательно осмотрела девушку.
— Так электричества у нас нема. — Микола развел руками. — Лучину жжем, щепу.
— Иван Петрович, подержите фонарь. — Маренн достала из саквояжа круглый армейский фонарь с двумя батареями и, включив, передала Пирогову. — Так-то лучше. И еще один стул подвиньте, — попросила она. — Инструмент положить.
— Ну уж как и заслипит! — Старый лесник даже прищурился.
— Вот сюда светите, Иван Петрович, — попросила она. — Я скажу, мы вовремя успели. Еще пара часов, и процесс стал бы необратим. Вижу два поражения: сквозное в плечо, с вовлечением большого объема мышечной ткани, и слепое в брюшной полости. Пуля застряла внутри, ее надо срочно удалять, иначе развивается сепсис. Кроме того, сюда попали куски обмундирования, это тоже не улучшает положение. Иван Петрович, будете ассистировать, — обратилась она к Пирогову. — Сейчас я введу наркоз и начнем.
Маренн достала контейнер, в котором в спирту хранились шприцы, сделала укол. — Пока наркоз подействует, я обработаю плечо, — решила она. — Кроме того, сейчас надо поставить капельницу с физраствором, чтобы организм не обезвоживался. Фрау, подойдите, — попросила она Пелагею. — Будете держать бутылку. Но только держите ровно. Сейчас я установлю катетер.
— Таки як же так? — всплеснула руками Пелагея. — А неученая я.
— Держи, говорят тебе, — прикрикнул на нее муж, — и стой спокойно. А то все дергаешь, як кобыла, в стороны.
— Лесник сказал, в деревню придут каратели, — сообщил Пирогов, пока Маренн промывала рану девушки на плече. — Жители бегут в дубраву. Обещают всех пожечь из-за того, что помогали пограничникам здесь.
— Та ж Наталка сказала: вот таких, как она, — Микола показал на раненую, — полоненных видимо-невидимо за лесом в карьере собрали и охраняют там, без воды, без еды. Волчья яма место называется. Не сотни, тысячи. Цильная армия. И генералы с ними, все в одну кучу. Комиссаров расстреливают. Бабы здешние ходили, хотели им хоть хлебушка дать, так нет, всех автоматным огнем прогнали. Пекло адское, мрут люди, как мухи.
— Шо ж буде? — всхлипнула Пелагея.
— Держи ровно!
— Мои полномочия велики, Иван Петрович, — ответила Маренн, когда Пирогов перевел ей слова лесника, — но не безграничны. И касаются в основном медицинской части. На айнзацгруппы СС, а также отряды полиции я никакого влияния оказать не могу. К сожалению. Единственное, что я могу сделать, — добавила она, помолчав, — это сегодня же послать сообщение своему руководству в Берлин, что на этой территории находится целебный источник и усадьба Свирских может быть использована как санаторий для лечения солдат и офицеров СС. А это значит, что, скорее всего, айнзацгруппы обойдут это место стороной. Кому же будет приятно пить целебную воду на выжженном пустыре? Я это сделаю. Обещаю вам.
