– То-то и оно, что упредить, – снова вздохнул Леонтьев и завертел в руках бывшую у него колоду.
Банокомёт собрался было продолжить игру, но тут в дверь заглянул служка:
– До вашей милости казачий полковник просится…
– Зови, – резко кивнул Леонтьев и, глянув на генералов, бросил карты на стол.
Служка тотчас исчез, и вошедший в комнату через малое время казачий полковник, по артикулу приветствуя генералов, доложил:
– Войсковой старшина Ефремов, из Изюма.
Кто такой этот казачий полковник, генерал Леонтьев хорошо знал. Начальник оборонительной линии слышал про два удачных похода Ефремова с князем Дондук-Омбо и про недавние тамошние события был извещён тоже. Поэтому он, ответив на приветствие, жестом пригласил гостя садиться и, самолично налив ему бокал рейнского из стоявшей на столе бутыли, спросил:
– Что на Кубани?
Ефремов сел, отпил из бокала и только потом ответил:
– Калмыки сделали новый набег. Большая часть края вконец опустошена. Остальные покорились её императорскому величеству.
Генералы довольно переглянулись, и Леонтьев уточнил:
– Значит, мы можем не опасаться, что ногаи выступят поддержать хана.
– Не выступят, – подтвердил Ефремов и, поставив бокал, обвёл генералов взглядом. – Но слух есть, будто хан собирается возле Изюма открытой степью идти в обход линии.
– Та-ак… – Леонтьев, знавший, что оборонительная линия доходит лишь до Изюма, машинально взял лежавшую перед ним колоду, а потом, бросив одну карту перед собой, сказал: – Ну, раз оттуда случай выпал, туда и разведку слать…
Следующим утром изюмский казачий есаул Довбня уже вёл свою сотню в Дикое поле искать татар. В таких делах он был весьма опытен и даже имел свою методу. Выходя в степь, есаул веером высылал вперёд пяток парных пикетов на удаление трёх-четырёх вёрст. Расчёт был на то, что при встрече с Ордой в погоню за единственным всадником татары пошлют не больше десятка и его казакам надо будет лишь во весь дух нестись назад к сотне, где уже сам есаул решит, как поступить. Однако пока всё было спокойно, и вокруг неспешно рысившей сотни замечалось только торчавшее из-под неглубокого снега бадилля[42] да местами успевший заледенеть конский след.
Ловушка Довбни сработала после полудня. Сначала из снежной дымки показался летевший карьером пикет, а потом и гнавшиеся следом татары. По приказу есаула шедшая строем сотня привычно рассыпалась по степи с таким расчётом, чтобы окружить погоню. Охваченные азартом ордынцы не сразу заметили казаков, а когда, сообразив, что к чему, стали осаживать разгорячённых коней, было уже поздно. Уйти удалось немногим, а двух особо замешкавшихся всадников казаки сбили с сёдел и на аркане приволокли пленников к есаулу.
