Помню, после картины «Судьба человека» кто-то из одноклассников похвастался:
— Я бы тоже выпил не закусывая, как Соколов, бутылку шнапса, чтобы доказать: мы всё пропьем, но Барабу не опозорим!
— Нашел чем доказывать, — усмехнулась Катя. — Соколов выпил, чтобы выжить, а не напиться.
Я тогда промолчал. Мама все время ругала отца за то, что он, когда их приглашали в гости, стеснялся и почти никогда не закусывал. Катя брала с собой в клуб и на репетиции бутерброды. Для нас такая щедрость была в новинку, и я отказывался от угощения. Я чувствовал: Кате нравится угощать, да ничего с собой поделать не мог. И все же было приятно, что она обо мне заботится. Мне она нравилась и без бутербродов: вот так сидеть рядом в клубе, затем вместе идти, разговаривать и не замечать времени и всего, что нас окружало. Я любил слушать ее рассуждения об очередном фильме. В игре актеров она находила то, мимо чего наше сознание пролетало даже не зацепившись. Мне запоминались события или, как сейчас говорят, экшен — она больше обращала внимание на слова, с какой интонацией и в какой момент они произнесены. «Откуда в ней это? — думал я, возвращаясь домой. — Смотрели один и тот же фильм. Она видела одно — мне запомнилось другое».
Как-то перед походом в клуб я намочил голову и зачесал волосы коком. Увидев меня с новой прической, Катя рассмеялась:
— Совсем как Жерар Филип!
О существовании Жерара Филипа я даже не подозревал и отложил себе в память: надо обязательно узнать, кто такой. В клуб и на репетиции Катя приходила в строгом черном костюме, который, я думаю, брала у матери, и в белой блузке. Этот наряд ей очень шел, и когда она появилась в нем первый раз, то я был ошарашен.
— Нравится? — улыбнувшись, спросила она.
— Не то слово! — выдохнул я. — Ты как из кинофильма.
По замыслу Кати финальный диалог главных героев должен был происходить на Лобном месте. И почти вся пьеса звучала в стихах. Она читала первые две строфы, я — последующие. Получалось даже очень неплохо.
В путь, друзья, еще не поздно новый мир искать.
Садитесь и отчаливайте смело… —
начинала она. Я тут же подхватывал:
…Средь волн бушующих; цель — на закат.
И далее туда, где тонут звезды.
А там, быть может, доплывем до Островов.
Здесь передо мной каждый раз возникала картина островов Любашка, Конский, что располагались в устье Иркута и где мы добывали уплывающие с лесозавода топляки. Доплыть до них, особенно когда река была на прибыли, было непросто: течение норовило снести в Ангару, а там, мы знали, могло запросто свести судорогой ноги.
