Поскольку моё детство было напрямую связано с теми местами, где, по преданиям, жила мать Потрясателя Вселенной, я рассказал о своём желании с кинокамерой пройтись старыми тропами и высказал предположение, что захоронение знаменитого хана находится на территории Тункинской долины. И похоже, на громкое имя клюнули. Но только ли на имя? В ночном звонке была какая-то недосказанность, которую я надеялся разрешить при личной встрече.
Я лежал и смотрел в тёмное московское небо, на котором почти никогда не было видно звёзд, размышлял о превратностях судьбы и старался вспоминать то, что было мило моему сердцу.
Родился я в Бурятии, в селе Орлик, в самом центре Саян, почти на границе с Монголией. Корсаковы были нашими соседями, и мы, как это сейчас модно говорить, дружили семьями. Жили бедно, но дружно, и чем могли помогали друг другу.
В той ныне уже недоступной для меня жизни приходилось наравне со взрослыми ходить в тайгу, собирать ягоды и орехи, гнать дёготь, бить на золотодобыче шурфы, заготавливать дрова, валить лес, пасти скот. Тайга не огород, она не только кормила, но и проверяла характер. Помню, как нагретая костром земля всю ночь отдавала тепло, от неё шёл хвойный пихтовый запах настеленного лапника. Утром на дорогу мы обычно пили чай с травой, которую буряты называли сагаан-даля, после чего ноги сами несли по тайге. Эту траву заготавливала моя мама. Она наравне с отцом копала шурфы, мыла породу, носила кули с шишками, горбовики с ягодой — так в наших краях называют металлические и фанерные короба, сушила на зиму грибы, каменный зверобой, листья брусничника, цвет боярышника. Уже с малых лет я знал, что жимолость полезна при болезнях сердца, черника нужна людям со слабым зрением, брусника просто необходима при болезнях почек.
От отца я узнал, что если у бурундука забрать все приготовленные на зиму орехи, то бурундук, понимая, что ему без припасов не выжить холодную зиму, находил на дереве развилку и, просунув в неё голову, как в петлю, кончал свою жизнь, как и человек, у которого отнимают всё. Я верил ему и не верил, потому что не встречал повесившихся бурундуков. Но, по логике жизни людей, такое вполне могло произойти и у зверьков.
Бывало, по первому снегу мы выходили к тракту, чтобы на попутной машине, укрывшись фуфайками, добраться до дома. Но озноб и ломоту в теле снимали горячий чай и быстрый сон, а наступившее утро давало новые впечатления, где каждый день был как сотворение мира.
