— Пропусти, — с угрозой потребовал Ши Вон, сжимая кулаки. Гнев ударил в голову, и от того, чтобы не броситься на Чон Мэн Хо его удерживали последние крохи здравого смысла. Начальник прочитал свой приговор на лице молодого Тона, побледнел и уступил, освобождая путь.
— Подождите, — председатель остановил поднявшуюся из-за стола Сунан. Он тоже встал, оказавшись чуть выше девушки. Темный свитер и простые серые штаны делали его облик обыденным. Встреть она его на улице — никогда бы не признала за председателя мульти миллиардной корпорации.
Девушка стояла спиной к двери и не видела, как та приоткрылась, впуская внутрь Ши Вона. Как дернулись и тут же застыли на месте охранники, узнав молодого хозяина.
Дед бросил быстрый взгляд на внука, прося не вмешиваться.
— Знаю, это неправильный вопрос, и мой внук его уже задавал, но я готов его поддержать. Если вы захотите изменить свою жизнь, поселиться в Корее, я помогу. На свете нет ничего невозможного, надо лишь правильно расставить приоритеты. И дорога в тысячу ли начинается с одного шага. Я готов его сделать вместе с вами.
Сунан замерла, удивленно глядя на человека, готового ради нее встать на путь смерти. Теперь понятно, в кого Ши Вон пошел упрямством. Но председатель… Такой хороший человек — редкость в современном мире. Тем более она должна сохранить ему жизнь. И потратить на объяснение пару минут.
— Вы предлагаете отказаться от семьи? От тех, кто меня вырастил, кто спас мою мать, дав бесплатно дорогое лекарство, кто оплатил учебу брата в колледже? Простите, я понимаю ваши чувства и обещаю больше не доставлять беспокойства, но не просите предавать.
Повернулась, шестым чувством угадав, кто стоит у нее за спиной. Бросила предупреждающий взгляд — не вмешивайся — и вышла из кафе. На душе было муторно и хотелось кого-нибудь убить, и потому она гнала байк по улицам, подрезая и злостно нарушая. Сзади сигналили, ветер выбивал слезы — она не опустила щиток на шлеме — и холод обжигал щеки, высушивая слезы и выстуживая душу.
— Как сходила? — Дохляк поднялся из-за стола. Налил чай, и Сунан кивнула, с благодарностью принимая чашку. Она продрогла и замерзла, зато ветер выдул из головы все глупости.
— Нормально, — вернула чашку на стол, а парень пристально посмотрел ей в лицо и задал тот самый, проклятый демонами вопрос:
— У тебя глаза красные. Почему?
Потому что была уверена: после восьми лет девочки не плачут, ведь слезы — оружие, а не слабость. Потому что сегодня боль в сердце отозвалась забытым чувством жжения в глазах, и по щекам потекло горячее и соленое. Потому что никогда и никому она не поддавалась в спарринге, и никогда не говорила с чужим человеком о семье.
