27 апреля застрелен начальник сыскной полиции в Хайфе.
4 мая совершено нападение на старинную крепость в Акко, служившую англичанам тюрьмой. Шестнадцать человек погибли, 216 заключенных вырвались на волю.
Вот в такой атмосфере происходили наши последние приготовления к отъезду. Мы паковали чемоданы и ломали головы: что брать с собой? Чего нельзя достать в Европе? Никто из нас понятия не имел, что представляет собой послевоенная Европа.
В те дни и Библия, и речи действовали на нас…
Штаб ПАЛМАХа устроил нам прощальный вечер. Мы собрались на ужин в кафе на улице Нахлат-Биньямин. Были несколько человек от штаба, в том числе Игаль Алон[15] и Шошана Спектор, и нас человек двенадцать. Произносились речи, и я, надо сказать, расчувствовался, в те дни у нас еще не выработался иммунитет к речам. Мне подарили от имени штаба Библию с напутственной надписью: «Доброго пути и благополучного возвращения». Эту книгу я, несмотря на всю секретность моей работы, везде носил с собой как талисман, хотя меня было легче легкого опознать по ней. Надо сказать, что душевные эмоции играли значительную роль во всей этой миссии, я тогда даже не отдавал себе отчета, насколько они были сильны.
Штаб ПАЛМАХа договорился с Нахумом Шадми, что я проработаю год в группе Хаганы, а затем смогу поехать в Копенгаген, учиться в Королевском институте физической культуры. Голда Меир[16], которая была тогда директором политотдела Еврейского агентства[17], дала мне рекомендательное письмо к Слору, представителю еврейской общины в Копенгагене, чтобы он помог мне поступить в институт.
Перед отъездом было множество хлопот. Надо было примерять одежду, которую нам шили, зубрить наизусть мою профессиональную «легенду» — я ехал в Европу в качестве «коммерсанта» — и переделать кучу мелких, теперь уже забытых дел. И вот наступил день отъезда.
В шесть утра 15 мая мы, все двенадцать членов группы, собрались около бюро путешествий «Тиль», которое помещалось в здании Палатин, на углу улиц Ахад ха-Ам и Нахлат-Биньямин в Тель-Авиве. Удивительное зрелище открылось моим глазам. Хорошо еще, что это было рано утром! Как только начнет припекать солнце, мы все просто расплавимся от жары. Одеты мы были с шиком, в одинаковые шерстяные костюмы производства ателье «Мацкин», на головах фетровые шляпы. Кто из нас в те времена привык носить костюм? Мы казались себе переодетыми сыщиками сыскной полиции мандатных властей. Я, правда, был уже в некотором роде специалистом по ношению костюма — мне пришлось одеваться так несколько месяцев подряд в связи с одним из заданий Хаганы. Тем не менее все мы выглядели, как на маскараде, что вызывало любопытство — и было опасно.
