Джим, недолго думая, решил отозвать британского посла из Парижа. Все складывалось удачно. В такое трудное время народу нужен заклятый враг. Патриотически настроенные журналисты восхваляли премьер-министра за то, как он уделал французов и сказал громкие слова о «наших павших мальчиках». Авторитетные издания одобряли его первостепенные задачи, изложенные в палате общин. В «Мейле» появилась статья под заголовком «Кто раззадорил Джима?»
Под конец того первого, сумбурного, дня премьер-министр удалился в свою маленькую комнату на последнем этаже и стал вникать в «Твиттер», этот, как он его определил, примитивный аналог феромонного бессознательного. Прочитав о травле Арчи Таппера, он стал подозревать, что американский президент, вполне возможно, «один из наших». Подобострастный типчик из компьютерного отдела Уайтхолла помог премьеру завести свою страницу. Не прошло и двух часов, как у него уже было 150 000 подписчиков. Еще через час это число удвоилось.
Растянувшись на диване, Джим признал, что эта платформа идеально подходит для глубокомысленных суждений о роскофском деле, как это теперь называли. Для начала он слегка развил свое и без того известное мнение. «Оборотист Ларусс просто неудачник и, на мой взгляд, наименее эффективный французский президент на памяти народа». На мой взгляд – словно были какие-то другие. Промах. И ничем его не замажешь. На следующий день американский президент проснулся пораньше и, не вставая с постели, возглавил дебаты, дав Джиму хороший урок. «Крошка Сильвия Ларусс топит английские корабли. ПЛОХО!» Это была поэзия, плавно сочетавшая смысловую нагрузку с окрыляющей свободой от деталей. Ларусса сделали бабой и навесили ярлык коротышки (его звали Сильвен, а ростом он был пять футов, девять дюймов [16]), и теперь, как ни доказывай обратного, это прилипнет к нему навсегда; рыбачий баркас стал кораблем, корабль стал кораблями; никакого занудного упоминания покойных. Итоговое суждение было по-детски ясным, емким и запоминающимся. А чего стоил финальный эффект заглавных букв с лаконичным восклицательным знаком! Страна свободы дала урок свободы воображения.
Позже Джим вооружился карандашом и набросал в блокноте кое-какие усовершенствования к разворотческому законопроекту. Он увидел возможности для преступников. Нигде не работают, но при этом постоянно отовариваются, набивают чемоданы наличкой, летают за границу, стимулируя грязную экономику Евросоюза, открывают счета в банках. Работай, чтобы заработать, в Кале – покупай, чтобы заработать в Дувре. Ублюдки. Решение было ясно – без этого никак. Общество без наличности будет оставлять цифровой след за каждый фунт, заработанный в магазинах, и каждый фунт, потраченный на работу. Накопления свыше двадцати пяти фунтов будут уголовно преследоваться, это надо довести до всеобщего сведения. Максимальные сроки? Лучше избегать излишней строгости, поначалу. Так что пять лет.
