— Она голодна, — подсказала «Энона». Ее мысль отчетливо отозвалась и в сознании Сиринги.
— Перестань суетиться, — посоветовала ей Афина. — Мы покормим ее, как только оденем. И нам предстоит забрать еще шестерых младенцев. Ей придется научиться соблюдать очередь.
Сиринга испустила протяжный протестующий вопль.
— Э, да ты обещаешь стать беспокойной малышкой, не так ли?
* * *
Именно такой она и стала, как, впрочем, и все девять ее братьев и сестер. Афина поселилась в доме круглой формы, состоящем из одноэтажного кольца комнат, окружающих центральный двор. Стены были выращены из полипа, а крышей служил цельный выгнутый лист композита, который по желанию делался прозрачным. Дом построили по проекту одного отставного капитана две сотни лет назад, когда в моде были изогнутые детали и арки, так что в здании не нашлось бы ни одной плоской поверхности.
Долина, где стоял дом, была типичной для Ромула: холмистые склоны, пышная тропическая растительность и ручей, питающий цепочку озер. Между ветвями старых, увитых лианами деревьев порхали маленькие разноцветные птички, и воздух был напоен ароматами цветочных гроздьев. Это место напоминало райские кущи или, по меньшей мере, волшебные пейзажи лесов Амазонки доиндустриального периода, но, как и во всех биотопах эденистов, каждый квадратный сантиметр площади был тщательно спланирован и ухожен.
Сиринга вместе со своими братьями и сестрами быстро исследовала все окрестности, как только научилась ходить. Под наблюдением биотопа, непрерывно следившего за всем происходящим, здесь ничто не угрожало ни детям, ни взрослым. У Афины и Синона, конечно, имелись помощники — как люди, работающие в яслях, так и домошимпы — сервиторы, биотехслуги, выведенные из обезьян. Но даже при этом работа отнимала много сил.
Сиринга подрастала, и скоро стало очевидно, что она унаследовала от матери темно-рыжие волосы и восточного типа глаза цвета нефрита, от отца же взяла рост и осанку. Но ни один из родителей не хотел брать на себя ответственность за ее импульсивность. Синон изо всех сил старался никак не выделять дочь среди других детей, но очень скоро вся стайка — к всеобщему удовольствию — поняла, что он не может ни отказать ей, ни долго на нее сердиться.
В пять лет Сиринга начала слышать во сне тихий шепоток. Но это была не «Энона», а Ромул, ответственный за ее образование. Сознание биотопа стало учителем, направляющим поток информации в ее спящий разум; процесс был интерактивным, что позволяло биотопу незаметно проверять ее знания и повторять все, что не усвоилось с первого раза. Она узнала разницу между эденистами и адамистами — людьми, имеющими ген сродственной связи, и теми, у кого он отсутствовал, то есть «оригиналами», чья ДНК была модифицирована, но не расширена. Поток знаний пробудил не менее интенсивную любознательность. Ромул ничего не имел против, он с бесконечным терпением заботился о любом из полумиллиона своих обитателей.
