— Я благодарен тебе, — под конец сказал «Иасион». — Я чувствую, что этот будет особенным. В нем ощущается величие.
Яйцо вылетело из семенной камеры в каскаде осколков полипа, и «Удату» пришлось расширить свое поле, чтобы придержать любопытного и нетерпеливого новорожденного, пока «Иасион» не отправился дальше. Озадаченному черноястребу не хватило времени, чтобы спросить, что означали последние загадочные слова.
— Поздравляю тебя со вступлением в жизнь, — официально приветствовал он семиметровую сферу, наконец-то прекратившую вращаться.
— Спасибо, — ответила «Энона». — А куда мы направляемся?
— На высокую орбиту. Эта проходит слишком близко к планете.
— Ох! — Последовала пауза, в течение которой новорожденная исследовала окружение своими неокрепшими чувствами, а ее взбудораженные мысли немного успокаивались. — А что такое планета?
Последнее яйцо, «Приам», было извергнуто намного ниже сильно разреженного края кольца В. Те тридцать оставшихся космоястребов, что еще продолжали погоню, держались поодаль от «Иасиона». Они и так уже оказались в опасной близости от облачного слоя, теперь занимавшего добрую треть неба; сила притяжения оказывала свое пагубное влияние на окружающее, терзала края искажающих пространство полей космоястребов и ослабляла их движущую силу.
«Иасион» продолжал снижение, более низкая, скоростная орбита позволяла ему держаться далеко впереди остальных кораблей. Его искажающее пространство поле стало слабеть, уступая притяжению газового гиганта, до которого оставалось всего пятьсот километров.
Впереди протянулась линия терминатора, стена тьмы поглотила безмолвно клубящиеся облака. Слабые фосфеновые пятна мерцали на гранях и пиках облачных вершин, то появляясь, то исчезая в насыщенных аммиаком краях туч, то затухая, то разгораясь ярче. «Иасион» нырнул в область полутени, а потом его, словно стихийная сила, поглотила тьма. Сатурн казался уже не планетой, не астрономическим объектом, а вполне осязаемой твердью. Траектория снижения биотехкорабля резко изогнулась вниз. Впереди маячила единственная огненная полоса, все ярче и ярче сиявшая в оптических сенсорах. Экватор темной стороны планеты, этой далекой оледеневшей пустыни, надвигался с величавой надменностью.
Вместе с «Иасионом» частым темным дождем падали вниз частички кольца, захваченные невидимыми пальцами ионосферы, чья настойчивая предательская ласка лишала их скорости и высоты, а в итоге — возможности существования. Уже на краю ионосферы вокруг них лентами разноцветного пламени принялись взрываться ледяные вихри молекул водорода. По мере нарастания атмосферного сопротивления они неслись все стремительней: сначала тлели мерцающими угольками, затем вспыхивали ослепительным огнем и превращались в летящие искры, оставляющие за собой километровые шлейфы. Их полет, длившийся миллиарды лет, завершался впечатляющим зрелищем: ослепительная вспышка, фонтан светящихся осколков — и мгновенное угасание. Оставшийся хрупкий след черного пепла сразу развеивался бушующими циклонами.
