Элеонора медленно провела ладонью по его груди, затем по животу.
– Нет, – процедил, сжав зубы, Чарльз. – Не искушайте меня.
А она мечтала его соблазнить, хотела, чтобы он забыл обо всем на свете, как и она несколько мгновений назад.
– Я хочу сделать для вас то же, что вы для меня.
– Элеонора, не надо.
За дверью послышались шаги, приглушаемые ковром, затем более громко по дереву у самого порога. Элеонора и Чарльз застыли, но не двинулись с места. Через секунду дверь распахнулась и появилась Лотти, напоминая своим присутствием, что их время истекло.
Первой мыслью Чарльза было закрыть собой Элеонору, но он не успел, почему-то застыл, не в силах оторвать взгляд от Лотти, которая замерла на пороге, потрясенная сценой, представшей ее глазам. Вскрикнув, она вылетела из гостиной, с силой захлопнув за собой дверь. Этот звук привел Чарльза в чувство.
Бросив взгляд на Элеонору, он увидел, что лицо ее сделалось пунцовым. Она виновато посмотрела на герцога и отвернулась. Он потянулся, чтобы поправить ей юбки, но она оттолкнула его.
А Чарльз сожалел о том, что не может вслед за Лотти покинуть комнату.
– Простите меня, Элеонора, я не должен был…
Что он хотел сказать, что не должен был – целовать ее? Ласкать? Желать? Что из всего этого он смог бы не делать?
– Я не допущу, чтобы ваша репутация была разрушена, – произнес он после долгой паузы.
Элеонора не отрываясь смотрела на него, но ее лицо стало словно каменным, не выражало ни одной эмоции.
– Я сама вас спровоцировала. – Она неслышно перевела дыхание. – Все, что вы делали, было мне приятно. Вам не за что просить прощения. Пожалуй, мне стоит извиниться за то, что я так настойчиво подталкивала вас к этому шагу…
Она попыталась отвернуться, но Чарльз удержал ее, положив ладонь на щеку.
– Элеонора…
Его сердце разрывалось от того, что он видел: девушка пребывала в удручающем состоянии.
– Я не жалею о том, что между нами произошло, – произнесла она и опустила глаза, краснея от стыда. – Меня пугает лишь, что Лотти увидела то, что не было предназначено для ее глаз. Теперь она едва ли позволит нам встретиться.
– Элеонора… – повторил Чарльз, помолчал и продолжил, сделав над собой усилие: – Вам надо выйти за Девонингтона. – Эти слова давались ему с трудом, но он знал, что обязан их произнести. Ради Элеоноры или ради себя?
Она подняла бровь, затем ее лицо вновь стало непроницаемым – привычная защита от внешнего мира была восстановлена. Чарльз чувствовал себя последним негодяем.
