Она отчетливо помнила, что испортило настроение на прошлом уроке, – ее глупость. Не стоило так относиться к проявлениям доброты, вспоминать ошибки и боль любовных разочарований.
– Не слишком ли я был резок в своих откровениях?
– Нет, ни в малейшей степени.
– Что вы чувствовали, когда первый раз знакомились со мной на занятиях?
«Восторг и смущение», – подумала она.
– Мне было легко. Вы смотрели на меня с искренней теплотой, видели перед собой человека, а не просто формально исполняли процедуру.
– Я так и думал. – В голосе его мелькнула радость. – Мне тоже показалось, что между нами установилась взаимная симпатия.
Элеонора ненавидела себя за то, как предательски екнуло сердце, как тяжело было сохранить невозмутимость и непринужденно улыбнуться.
Они обогнали пожилую пару, неспешно шествующую по аллее.
– А потом?
Потом она корила себя за глупость.
– Потом я была озадачена, мне казалось, что меня разоблачили… – произнесла она на выдохе.
– Да, конечно.
Элеонора украдкой взглянула на Чарльза, погруженного в свои мысли. Он несколько раз кивнул, будто подтверждая что-то одному ему ведомое.
– Вы оценили привлекательность открытости?
– Нет, – помедлив, ответила Элеонора.
– Вы зажаты рамками формальности, на самом же деле вы не такая. Я понимаю, ощущение уязвимости приходит, когда, хоть на некоторое время, снимаешь маску и позволяешь людям увидеть свое истинное лицо.
От его слов Элеоноре стало еще страшнее.
– Не уверена, что мне это приятно.
– Причина в том, что такое состояние непривычно. – Чарльз выдержал паузу и продолжал: – Лотти как-то спросила, чего вы боитесь. Возможно, это и есть ответ?
– Возможно. – Она решила, что большего не скажет, правда останется навсегда ее тайной для всех.
Они поравнялись с экипажем. Джентльмен повернулся и приподнял шляпу, поймав взгляд Элеоноры. Она не сразу поняла, что это Хью и леди Алиса. Они уже некоторое время ехали прямо перед ними, а она и не заметила. Она поразилась тому, насколько поглощена была беседой со своим новым знакомым. А еще более тому, что не испытывала давящей тревоги и чувства униженности, как раньше при встрече с мужчиной, которым была отвергнута.
– Когда маска сброшена, – невозмутимо продолжал Чарльз, – мужчина может увидеть женщину такой, какая она есть на самом деле.
– И вы увидели меня настоящую?
– Именно так, – медленно произнес он, словно думая о чем-то другом.
– И какой вы меня увидели? – не удержалась она от вопроса. Ее сердце замерло в ожидании ответа. Быть может, не стоило и спрашивать.
