Как только дорога была очищена, тысячи деревьев в садах были вырублены вместе с высокой и красивой изгородью, остальные же здания были полностью снесены, чтобы не мешать обстрелу. Это нанесло городу общий ущерб в один миллион гульденов.
Через некоторое время мы снова начали наступление, для участия в котором к нам присоединились полк Лилиенберга, баденцы, французы и стрелки. Враг был атакован перед Линдау, и отброшен обратно в горы. Перед атакой, для авангарда собирали добровольцев-стрелков, и я пошел с ними. Нас было 160 человек, и нами командовал лейтенант. Под непрерывным огнем, около пятидесяти стрелков оказались отрезанными от нас, взяты в плен и отведены в горы. Все наши добровольцы преодолели половину расстояния до гор, находившихся в двух штунде ходьбы от Линдау, чтобы освободить наших людей. И когда мы заметили, что колонны идущей позади нас не было — она разорвалась посередине — и наш отряд оторвался от нее на три четверти часа пути, мы услышали звуки перестрелки далеко слева и справа, как будто он раздавался из Кемптена, и по правой стороне — из Брегенца. Казалось, это может заставить наших солдат начать отступление, так и случилось. Лейтенант захотел отступить, но мы воспротивились, потому что хотели вернуть взятых в плен товарищей. Лейтенант не согласился с нами, и нам пришлось отойти в маленькую деревушку у подножия гор. При входе в эту деревню, из каждого дома и сада по нам открыли огонь, а наша основная армия уже находилась на полпути к Линдау. В тот момент каждому пришлось довериться только своим ногам, и под шквальным огнем противника, мы бежали до тех пор, пока вообще не смогли нормально дышать. Мы нашли весь наш корпус в дубовой роще в получасе ходьбы от Линдау. Здесь мы хотели сделать привал, но не могли, поскольку существовала опасность попасть в окружение повстанцев.
Теперь отряд отступал медленно, пока возле города не занял позиции для стрельбы. Здесь мы пробыли полчаса, и все стреляли, как могли. Были выставлены пушки, но даже картечный огонь не помогал нам, поскольку, расположившись полукругом, враги предприняли все способы, чтобы не пострадать от нашего огня — они залегли за изгородями, деревьями и пригорками, и в таком положении каждый их солдат мог легко поражать нашу плотную колонну. Мы понесли тяжелые потери, а когда враг приблизился к городским воротам, чтобы отрезать нам обратный путь, мы поспешно отступили в город.
Следует сказать о крестьянах, которые должны были подогнать свои повозки, чтобы забирать раненых, и которые должны были присутствовать с самого начала вражеской атаки. В каждую повозку были впряжены четыре лошади и ее сопровождали четыре человека. Как только началась стрельба, они должны были оставаться с нами. Никто из них не осмелился сидеть на своей лошади прямо: они всем телом вжались в них, а те, кто посреди ужасного шума битвы бросились бежать, позднее были высечены за свою трусость.
