Не может… Шаарта ар-Шурран ас-Шаккар из клана Тёмного Коршуна имела к Огненноглазым большой и, увы, незакрытый счёт. За сына отцова брата. За дочь материной сестры. И ещё кое за что, о чём fazeebi знать было вовсе не обязательно.
Кулаки её сжались.
Но – нет, хозяин прав. Она умерла, а мёртвые…
Мёртвые, конечно, тоже мстят, недаром самым важным обрядом у Драконоголовых было и остаётся погребение; однако Огненноглазые не смогли её убить, а род свершил все обряды честь по чести.
– Ты не будешь мстить, – негромко, но властно распорядился Публий. – Такова моя воля, орка.
– Да, хозяин, – бесстрастно отозвалась она.
Мёртвые не гневаются. Точнее, гневаются лишь неправильные мёртвые.
Он помолчал, покачиваясь на пятках.
– Шаарта, я знал, кого покупаю. Вести о том, что клан Тёмного Коршуна вынужден продать свою лучшую воительницу, добрались до рынков Арморики очень быстро. Поэтому я знаю, кто ты и на что способна. В пути мне потребуется… много чего. Может, даже твоя жизнь – но никак не твои старые счёты. Понимаешь меня?
– Моя жизнь – в руках моего хозяина.
– Обрядовая фраза, – вздохнул чародей. – Ты готова, орка? Идём. Времени на сборы мало, а собрать предстоит многое.
…До жилища мага они добирались шумными и жаркими улицами Арморики. Она помнила, что должна блюсти достоинство хозяина. Она могла умереть для клана, но и мёртвая обязана хранить честь Тёмного Коршуна. Поэтому она шла, не поворачивая головы, не глазея на невиданные в её краях колодцы, откуда вода лилась, повинуясь нажатию бронзового рычага; на протянувшиеся арки акведуков, на остроконечные словно копья деревья с тёмно-зелёной хвоей вместо листьев, на манер привычных северных елей; на высоченные дома в два, а то и три этажа, с чисто побелёнными стенами; на шумную толпу, разномастную, разодетую, где мелькали лица всех цветов, от бледно-белого до угольно-чёрного.
Мальчишки вопили ей вслед «чудище!» – и добавляли скабрезностей. Публий хмурился, но делал вид, что ничего не слышит. Шаарту же подобное тем более не задевало. Fazeebi, человеки, у которых о чести слышали считаные единицы – чего с них взять? Воин не обращает внимания на тявкающих шавок.
В доме Публия их встретил охающий и ахающий рой слуг и служанок; у большинства шею охватывали рабские ошейники. На самой Шаарте это украшение ещё не появилось.
Здесь она ничего запоминать не старалась. Ей мало что нужно, только место, где она сможет спать. Колодец во дворе, отхожее место на задах. Еда? Еда будет. Едва ли хозяин купил её для того, чтобы уморить голодом.
