Кооас вовремя успел выхватить из лап убитого информационный накопитель и сунуть себе в карман, так как в следующее мгновение дверь отворилась, и перед ним очутился Лидер.
— Твари!!! — взревел скет. — Как вы посмели прийти сюда?!!
Кооас вдруг увидел измазанные кровью щупальца Лидера, и сердце его замерло при мысли, что они в любой момент могут вонзиться ему под кожу.
— Это все Гейдос, — ответил Кооас, поспешно отступая назад. — Я увидел, что он проник в запретный сектор и пошел за ним. Я остановил его лишь здесь. Он начал оскорблять вас. Я не мог допустить неуважения к вам и нарушения дисциплины. Я убил его.
— А кто кричал «сумасшедший»? — яростно проревел скет.
— Я, когда услышал, что он про Вас говорит, — ответил Кооас с поддельной дрожью в голосе. Несмотря на ужасную сущность скета, он не боялся его.
— Убирайся вон, тварь! — взревел Лидер.
— А что делать с Гейдосом?
— Он останется здесь, тупая тварь! Убирайся!
Кооас заметил, как из отверстия щупалец нервно стали высовываться заостренные окровавленные трубочки, поэтому решил для своего же блага побыстрее удалиться. В дальнейшей участи Гейдоса он не сомневался.
***
«Как я и предполагал, Кори сам наказал себя. Он ясно дал понять, что если мы попытаемся найти его, он покончит с собой», — подумал Ант.
— Командир, что будем делать? — нарушил молчание Паст.
— Затруднительная ситуация, — ответил Ант.
Он расхаживал по комнате и напряженно думал, пытаясь найти выход из морального и психологического тупика.
В комнату вбежала взволнованная Ладия-Тас, которая поддерживала связь с крейсером.
— Командир, с орбиты передают, что пойман неизвестный мысленный луч, послание прочитать не удалось, так как луч сильно рассеян, но удалось засечь направление, откуда он был послан, — выпалила Ладия на одном дыхании.
— Судьба приняла решение вместо нас, — произнес задумчиво Ант. — Мы возвращаемся на крейсер.
— Ты думаешь, это годры? — спросил Паст.
— Я уверен в этом. Больше некому. Если мы победим, мы еще вернемся за Кори. Ладия, передай на крейсер, что мы возвращаемся.
Кори смотрел, как уходят ввысь корабли, и по его щеке текла горькая слеза одиночества.
— Прощайте, друзья, — проговорил он тихо и направился в свое жилище, которое соорудил в ветвях гигантского дерева.
