Двести семьдесят четвертый помнил все, но, как все кирды, сам по своей воле не вспоминал ничего, если эти сведения не были нужны ему для выполнения приказа.
Он не вспоминал, например, как накануне кирд, с которым он нес охрану энергоцентра, вдруг сказал ему:
— От кого мы должны защищать центр?
Этого было достаточно. Кирд не задает вопросы, не относящиеся к выполнению приказов. У кирда не может вообще быть абстрактных вопросов. Его мозг настолько совершенен, что не ведает сомнений. Вопрос — признак сомнения. Или признак неоправданной жажды излишней информации. И то и другое обозначало сбой, выход мозга из нормального режима. А вышедший из нормального режима мозг был уже мозгом дефа.
А вопрос: «От кого мы должны защищать центр?» — был явно никчемный, пустой вопрос. Какая разница, от кого ты должен защищать центр? Тебе приказано защищать — ты защищаешь. Приказано нападать — ты нападаешь. Двести семьдесят четвертый не думал поэтому, нужно или не нужно сообщить о подозрительном кирде. Потому что, если бы в него самого закралось какое-нибудь сомнение, он бы был уже дефом, ибо настоящие кирды не ведают сомнений.
И он тут же сообщил о подозрительном вопросе. Куда — он не знал. Зачем — тоже. Но он твердо знал, что всегда получает приказы по одному и тому же каналу связи и по этому же каналу сообщает об их выполнении. И этот же канал он должен был использовать для докладов. И он никогда не использовал этот канал для контактов с другими кирдами.
Он сообщил о вопросе и тут же получил приказ: внимательно следить за Сто седьмым — таков был номер подозрительного кирда — и ждать прибытия подкрепления и транспорта.
Он поэтому и вида не подал, что отметил странность вопроса. Он лишь сказал Сто седьмому:
— Известно от кого, от дефов.
— А… — неопределенно протянул Сто седьмой. Он повернулся к товарищу, подумал немножко и спросил: А что они делают… дефы?
Двести семьдесят четвертый никогда не ответил бы на такие бессмысленные вопросы. На бессмысленные вопросы у кирда есть один ответ — доложить о них. Но сейчас он выполнял приказ следить за товарищем и ждал прибытия помощи. Поэтому он сказал:
— Они стремятся разрушить наш город.
— Но… для чего?
— Потому что они враги.
Это был на редкость ясный случай, думал Двести семьдесят четвертый. Перед ним был деф. Новоиспеченный деф, который еще не научился скрывать свою суть.
— Враги, — пробормотал Сто седьмой. — Враги… Но почему они враги? Чем мы им мешаем?
