— Не стоит беспокоиться, отец, — беззаботно отвечал Зигфрид. — Если короли не отдадут невесту по доброй воле, отберу силой. А их земли и замки возьму вместо приданого.
— Опасные речи, — нахмурился Зигмунд. — Если дойдут они до бургундских владык, тебе следует навсегда забыть дорогу к ним. К тому же хочу напомнить, — добавил король, — что не следует брать невесту силой. Однако если ты решишь взять с собой охрану, я знаю немало надёжных людей.
— Я еду не на войну, — ответил смелый королевич. — И вряд ли смогу я обрести любовь Кримхильды, если навяжусь ей в супруги при помощи оружия. Нет, только честью и доблестью смогу я завоевать её сердце. Поэтому в Вормс я возьму с собой всего одиннадцать бойцов. И я хотел бы попросить вас одеть моих спутников подобающе случаю.
Зигмунд тут же распорядился наделить его свиту богатыми двухцветными мехами.
Зиглинда, узнав, что сватовство всё же состоится, не сдержала слёз, так стало ей страшно за сына. Что если он не вернётся? Что если Гунтеровы вассалы убьют его?
Зигмунд пришёл в покои, где в печали сидела его мать, и принялся ласково утешать её:
— Матушка, утрите слёзы. Не бойтесь за меня, мне по силам сокрушить любых противников, сколько бы их ни было. А вместо того, чтобы плакать, снарядите нас самой лучшей одеждой, чтобы моим достойным бойцам было в чём щеголять перед бургундами. И я буду несказанно благодарен вам за это.
— Если ты упорствуешь, я не могу отказать тебе, и дам твоим спутникам такое платье, что даже знатнейшие из витязей будут им завидовать.
Королевич поклонился ей и промолвил со всей учтивостью:
— Нас будет немного, всего двенадцать человек вместе со мной. Собирайте же нас поскорее, очень мне хочется увидеть прекрасную Кримхильду.
Зиглинда призвала девиц и те засели за работу. Без сна и отдыха трудились девы, чтобы успеть сшить одежду к отъезду Зигфрида. Отец снабдил сыновнюю дружину лучшими доспехами: дал блестящие шлемы, прочные щиты, хитро сплетённые кольчуги.
Настал день отъезда. Весь двор — и мужчины, и дамы — пребывал в большой тревоге: как знать, что ждёт Зигфрида и его спутников при бургундском дворе? Путники уложили поклажу на вьючных лошадей, а сами уселись на лихих скакунов.
Зигмунд испросил у родителей разрешения ехать. С тоской и печалью отпустили они его.
— Не тревожьтесь за меня и не плачьте, — утешал их ласково Зигфрид. — Моей жизни ничто не может угрожать.
Провожающие, однако же, пребывали в большой грусти. Их угнетало предчувствие, что лишь горе принесёт эта поездка.
