– Трех дней хватит, – проговорил парень, изучая настоящую люстру под высоким потолком.
– Комната на три дня для него, – уточнила Ани и добавила еще пару монет сверху.
– С завтраком? – торопливо осведомился управляющий.
– С завтраком, – легко согласилась девушка и еще монету сверху кинула. – Этого хватит?
– Более чем. – Мужчина торопливо сгреб все с прилавка, ни словом не обмолвившись, что гостья заплатила даже не за три дня, а за полноценный месяц в лучшей его комнате, но кому не хочется дюжину чистым золотом на пустом месте получить.
– Отлично. Позаботишься о нем. Чтоб со всеми удобствами! – грозно посмотрела на дельца Ани и добавила: – И никаких клопов.
– Да как можно, – с деланой обидой протянул управляющий и поспешил уволочь прибыльного гостя наверх. Марк только и успел, что бросить «спасибо», прежде чем его увели.
– Сочтемся, – кивнула Ани и отметила: – Долг принят.
В дом Годарли она вернулась в прекрасном расположении духа. Хотелось сей же час отправить на перерождение с полсотни душ, чтобы и они прониклись ее радостью. Правда, стоило Ани подумать про Закатный замок, как всякая радость улетучилась и на смену ей пришла тоска. С трудом отделавшись от нее, Ани забрала с кухни банку варенья, стащила у поварихи ложку и отправилась на крышу, которая определенно нравилась ей больше, чем захламленная кроватью комната.
Вторая ночь на крыше не принесла Ани каких-либо неудобств. Напротив – она вдоволь насладилась мерцающими огнями соседнего квартала, ликующими возгласами встретившихся друзей и парочкой драк, вспыхнувших то ли на эстетической, то ли на религиозной почве. Впрочем, обошлось без ее вмешательства, а значит, спорщики границы дозволенного не перешли.
Утро в городе началось раньше обычного. Еще не успели затопить печи лавочники, выпекая свежий хлеб, как на улицы высыпали сонные, а порой и не ложившиеся молодые люди. Некоторые в сопровождении старших родственников, но картину это не слишком меняло.
Выждав какое-то время и убедившись, что людей меньше не становится, Ани спустилась вниз и, не сомневаясь в своем праве будить кого вздумается, толкнула дверь в комнату Болериана. Жрец открыл глаза мгновенно, словно почувствовал опасность. На его пальцах загорелись холодные огни, а после – практически мгновенно потухли, стоило ему разглядеть раннюю гостью.
– Моя госпожа? – приподнимаясь на постели, вопросил Болериан. Бросил быстрый взгляд на стоявшие на прикроватной тумбочке часы и поморщился.
