От счастья и свободы я металась по комнате, как пчела, то тут потрогаю, то там пожужжу… и даже не сразу вспомнила о своих глупых сокровищах под матрацем, до которых в плохие времена все пыталась дотянуться — вертелась, ерзала, — но не смогла.
По очереди извлекла из-под матраца свои иллюзии: паспорт, деньги на побег и жизнь в Париже, пока не осуществлю свой план расстаться с жизнью. Я снисходительно рассматривала заблуждения свои детские: свеча для магического ритуала, детские книжки, в книжке «Как победила революция» нашелся — а я о нем совсем забыла — листок с желанием. И вслух сказала голосом невролога, того, что смотрит на жизнь с точки зрения тигра: «Видимо, у Рахили это было возрастное: 15 лет — это 15 лет. Она выросла и сбросила мысли об уходе из этого мира, как памперсы». И правда, все улетело, и история с приглашением, и планы самоубийства в Париже… Ну, положим, боль от истории с приглашением не улетела.
Я взяла верхнюю открытку из стопки открыток, писем и письмишек — подписана бисерным ИВ, — повертела в руках. ИВ — Ирина Владимировна? Можно свериться с Википедией. Удобно, когда твоя родословная изложена в Википедии: если забыл имена предков, можно взглянуть… а потом забыть навсегда. Меня сейчас совсем не так сильно интересует прошлое, как раньше: есть время для прошлого, а есть для настоящего.
ООО! А если бы я не поняла с первых слов и положила открытку обратно в стопочку? А если бы я взяла не верхнюю открытку?! Тогда уже точно все. Эта история не открылась бы нам никогда.
В открытке было написано:
29 марта 1935 года
Милая Цецилия Карловна,
всецело доверяюсь вашему вкусу по части переделки бального платья. Возможно ли сохранить это прелестное сочетание темно-розового бархата и нежно-розового шелка? Мне хочется юбку сделать шелковую, плиссе, а верх платья бархатный, с атласными лентами и вафлями на плечах. Волнуюсь, пойдет ли к шелковому плиссе бархатный бант? Из обрезков можно сшить платье для куклы моей дочери.
Будьте здоровы и благополучны.
ИВ
Ну и дура же я! В записках Художника упоминалось это платье! Художник впервые пришел в дом Алисы Порет с коробкой, в которой было бальное платье его матери.
Но я не совсем дура: разве кто-нибудь мог бы подумать, что то платье из коробки — вот оно, преспокойно лежит на моем шкафу в той же самой старинной коробке?! Разве мало в мире коробок с бальными платьями?
Я рассматривала это платье все детство, примеряла тайком, крутилась перед зеркалом, — желтоватое кружево, розовые атласные ленты на корсаже, на талии темно-розовый бархатный бант, — я наизусть знаю это платье! На темно-розовом бархатном корсаже пятно от шоколада, подол нежно-розового шелка немного порван: я стояла перед зеркалом в платье и маминых туфлях и, услышав мамины шаги, суетливо попыталась вылезти из платья и наступила на подол каблуком.
