Вот, папа, характерное описание претендента на руку твоей дочери: вчера Хрен маме ворвался ко мне силой. С тех пор как меня бросил муж, ему не терпелось сюда прорваться. Зачем? Чтобы все починить, папа.
Починил все, что попалось на его пути, и теперь у нас дома благодать: кран не течет, оконная рама не вываливается, камин не дымит… Я уж и не знала, как успокоить Хрен маме в его хозяйственном раже, и зачем-то сказала: «А я видела, как ты курил за углом!» Хрен маме — приверженец теории «позитивная старость»: это всякая ерунда про режим питания и сна. Мы-то с тобой, папа, считаем, что есть судьба, и судьбе безразлично, куришь или нет, а Хрен маме придает значение всем этим мелочам — курить или не курить, бегать или валяться, начинать пить с утра или за ужином…
Я сказала: «Ты вчера курил за углом», а он испугался, как будто я его мамочка и засекла, как он дымит в рукав на прогулке в детском саду.
— Откуда ты знаешь?..
— У меня есть волшебная подзорная труба, в которую я вижу все, что ты делаешь… — сказала я, и он как заорет «Выходи замуж, наконец!»
Ну, я думаю, нам с тобой, папа, совершенно ясно, какой будет моя жизнь с ним: прекрасной.
Он будет оперировать в операционной, не дома. Я буду рисовать дома или в мастерской. Это ведь хорошо — встречаться не слишком часто?
Мы будем путешествовать: ездить на его дачу в Синявино на электричке. Его старая «шкода-октавия» стоит разобранная на даче, на моем «мерседесе» он не хочет ездить, говорит, это неуместно: больные увидят и решат, что он берет взятки. Это ведь хорошо — не брать деньги за операции? Хрен маме — хороший человек. И хороший хирург.
Я люблю ездить на электричке, — смотришь в окно. И чувствуешь себя студенткой. Это ведь хорошо — ездить в Синявино на электричке? Купим красивую сумку на колесиках для продуктов. От станции до дачи 10 км, полезно прогуляться. Придем на дачу, бросим у калитки сумку на колесиках и будем любить друг друга. Хрен маме очень поэтичный человек: большую часть дня, как юноша, думает о любви (сказывается здоровый образ жизни).
До встречи со мной у него был кризис… не помню, чего именно, идентичности или среднего возраста. Хрен маме всю жизнь жил по правилам, и все правила начинались со слов «ты должен»: должен работать, должен обеспечивать семью. И вдруг — семья закончилась, дети уехали в Америку, и жена с ними, — а он-то не сможет в Америке быть хирургом, — а ему необходимо каждый день держать в руках человеческие жизни!.. Хрен маме говорит, что было хреново от мыслей «кто он?» и «зачем он в этом мире?», потому что ответы были «никто» и «низачем». Он говорит, что я важна для него не сама по себе, а как волшебный пендель в новую жизнь. Не понимаю, почему я пендель. Но хорошо, что теперь он может ответить на все свои вопросы.
