Но сегодня были бублики, не помню уж почему. Это было смешно: высокий тощий человек в широкополой шляпе с висящей на шее связкой бубликов до колен. Татьяна Николаевна, смеясь, сняла с него сначала шляпу, потом бублики. Она написала его портрет в этой широкополой шляпе, очень хороший портрет, И. А. изображен совершенно погруженным в себя… слушает в себе музыку. Татьяна Николаевна и сама погружена в музыку. Она училась у И. А. в консерватории по классу органа, он один из немногих друзей дома, кто появился здесь благодаря Татьяне Николаевне.
У меня к И. А. сложное отношение: он великий музыкант (все говорят «ах, Браудо!» и больше ничего не говорят). Образованный, утонченный… и капризный. Почему он не женится на Татьяне Николаевне, такой красивой, такой особенной? Разве ей не обидно столько лет быть любовницей? Почему он не оставит свою жену? Или не оставит в покое Татьяну Николаевну?.. Татьяна Николаевна по-человечески гораздо его сильней. По-человечески Татьяна Николаевна просто глыба, такой силы и цельности натура, что не просто ее уважаешь, а уважаешь раскрыв рот…
Думаю, он мучает Татьяну Николаевну от своего огромного таланта. Думаю, у талантливых часто бывает женственная натура. Мне кажется, что она больше влюблена в его талант, его музыку: он как будто играет любовь. Он играет любовь, а она рисует любовь.
Но его роман с Татьяной Николаевной, в общем-то, не моего ума дело. Я просто ревную. Он милый, остроумный, добрый, а когда играет Бетховена на чудесном «Блютнере» Алисы Ивановны, мы (с Татьяной Николаевной) чуть ли не плачем. И он добр к животным: сегодня пришел в бубликах, но и про Хокусавну не забыл, принес ей колбасу почти в метр длиной.
Да, признаю, во мне говорит ревность.
Долго спорили, что снимать. Алиса Ивановна с Татьяной Николаевной придумали использовать картину Веласкеса «Завтрак».
Цецилия Карловна сохранила столько всякой чепухи: страусовые перья, веера, корсеты, капоты, цилиндры… Когда люди живут в своем доме, не переезжают, то все сохраняется на память и можно использовать собственные родные вещи в качестве реквизита. В ее сундуках есть реквизит для всех эпох, от Веласкеса до Чехова.
Кстати, о реквизите: Мариинский театр отказался покупать бальное платье моей матери для «Пиковой дамы», и платье остается мне на память, пока Ма tante не поменяет его на какой-нибудь «ансамбль из приталенного пиджака и легкого платья в цветочек». Удивительно сочетаются в Ма tante страстное неприятие всего советского и страстная же любовь к моде. Если уж она так не приемлет современность, почему бы ей не ходить в крино- линах?..
