— Тебе кто-то помогал?
— Зачем тебе знать? — повторила она.
— Мне кажется, что мы со вчерашнего дня союзники, — сказал Геннадий Ильич. — Вместе влипли в одну историю, вместе ее расхлебывать. Я тебе доверился, привез к себе, не опасаясь, что ты меня выдашь. Почему же ты мне не доверяешь?
Ольга слегка нахмурилась, почувствовав справедливость упрека.
— Это не мой секрет, — сказала она.
— Как хочешь!
Сердито отодвинув тарелку, Геннадий Ильич встал. — Спасибо.
И с деревянной спиной покинул кухню. Ольга присоединилась к нему не раньше, чем вымыла посуду и прибрала со стола.
— Не обижайся, — сказала она, опустившись на краешек соседнего кресла. — Если бы это касалось только меня… Я не хочу подводить другого человека.
— Твое дело, — обронил он, обратив к ней каменный профиль со вздутым желваком.
— Гена, — окликнула она.
Он упрямо смотрел на экран, по которому беззвучно бегали фигурки футболистов.
Ольга была женщиной, чувствовала себя обязанной ему и не выдержала.
— Обещаешь никому не говорить? — спросила она.
Геннадий Ильич повернулся к ней:
— Даю слово.
— Хорошо. Но это длинная история.
— Мы куда-то торопимся?
Ольга вздохнула, сдавшись окончательно.
— Я работаю… работала в травматологической клинике, в дежурном отделении. Через три дня после Таниных похорон привезли семью, мужа и жену, обоих мертвых. Он был крупным бизнесменом, ему сеть «Эпицентров» принадлежала. Его расстреляли из автоматов в машине, а заодно и жена под раздачу попала…
— Бандиты? — спросил Геннадий Ильич.
— Да, — подтвердила Ольга.
— Из какой группировки?
— Осетины. Те самые, которых мы убили в «Тереке». Он называл их этносами.
— Кто он?
— Ты будешь слушать или вопросы задавать? — рассердилась Ольга. — Сейчас перестану рассказывать! Ты меня сбиваешь!
— Молчу, — сказал Геннадий Ильич и для наглядности закрыл рот ладонью.
Получилось смешно, но она не улыбнулась. Воспоминания, ожившие в ее памяти, не способствовали веселью.
Фамилия пострадавших была Осиповы. Они оба были живы, несмотря на множественные пулевые ранения и осколки костей, повредивших внутренние органы. Их сын приехал в больницу, когда обоих поместили в реанимационную палату. Ольга предложила сделать ему успокаивающий укол, но он ответил, что не нуждается в этом. Его звали Алик.
— Я в состоянии управлять собой и своими эмоциями, — холодно произнес он. — У них есть шанс выкарабкаться?
— Есть, — сказала она. — Всегда есть надежда, пока человек жив и борется.
— В новостях передавали, что машину изрешетили пулями, — сказал он.
