Чтобы не будоражить публику понапрасну, спортсмены не лезли на рожон, как делали их предшественники в девяностые. Никто не забирал у торгашей приглянувшиеся шмотки, не чавкал взятыми без спросу плодами и не лапал девок. Все проходило чинно и гладко. Деньги собирали не парни, а тетка, требовавшая плату за места, так называемые «местовые». Цена на билетиках проставлялась одна, а на деле была совсем иной, десятикратно, а то и стократно превосходила официальную, в зависимости от площади торговой точки и цены товара. В результате денег набиралось столько, что нести их приходилось в рюкзаке.
— Но сегодня мы без навара, — подытожил Сильва. — Черноусые все увели. Наша задача не только поквитаться за пацанов, но и вернуть свое. На следующей неделе арсенал подгонят, а нам платить нечем. Серьезные люди не захотят иметь с нами дело, если мы не заберем весь объем, как договаривались.
Ответом был негодующий гул. «Бульдоги» не могли допустить, чтобы их посчитали недоговороспособными.
— С этим все ясно, — продолжал Сильва, прохаживаясь среди сидящих на полу питомцев. — Теперь о самой акции. На Южной развилке есть ресторан и шашлычная, они принадлежат осетинам. Там между двумя и тремя часами обычно обедает их пахан. Рахманом его кличут. Вот мы к нему сейчас и наведаемся. Подождем, пока он войдет, а сами следом.
— У черных стволы, — вставил кто-то.
Сильва уставился на него черными глазами. Сергей думал, что сейчас последует расправа, но ошибся. Видимо, Сильва решил, что сейчас не время показывать власть.
— Они свои стволы в задницы засунут, когда мы Рахмана возьмем, — сказал он, недобро усмехаясь. — Действуем тремя группами. Коля-Воля со своими ломится через главный ход. Додон шумит в подсобке. Это для отвлечения внимания. Я с пятью бойцами войду прямо через витрину. Машиной стекло пробьем — и в зал.
— Там ступенек и бордюров нет, мы проверяли, — солидно доложил Рафик. — Окно вровень с землей, проскочим.
И снова Сильва не отреагировал на то, что его перебили. Он обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Во внедорожник помещаются шестеро. Вот мы вшестером и дадим копоти. Рахмана берем за кадык и предупреждаем: сунется кто, главному чебуреку вашему конец. Он сам прикажет своим, чтобы не стреляли. И башли отдаст, чтобы в живых оставили.
— А мы? — спросили из зала.
— А мы его увезем, — ответил Сильва, усмехаясь. — В качестве заложника.
— А потом?
— А потом закопаем. В качестве трупа.
Одни парни засмеялись, другие притихли. Сергей принадлежал ко второй половине. Он вдруг остро осознал, что после сегодняшней вылазки его жизнь никогда не будет прежней и он сам станет другим. Ну и пусть. Не один он такой! Их целая команда.
