— В деревне твой Иванко! Быстро за мной! — После чего ломанулась обратно.
Обратный путь сквозь лесок проходил куда резвее. Отчасти потому, что тварь не собиралась дожидаться, пока мы найдем несносного мальчишку, и уже буквально дышала в спины, радостно подвывая от предвкушения вкусного обеда в нашем лице. А отчасти из-за явной прыти соседки, у которой, похоже, открылось второе дыхание, когда она узнала, что внук в деревне.
Выбежав на центральную улицу и убедившись, что пусть ненамного, но тварь мы опередили, я остановилась от резкого рывка подола.
— Где мой Иванко? — требовательно возопила соседка, продолжая удерживать меня на месте.
Я скривилась, уже собираясь сознаться в своей наглой лжи, но именно в этот момент взгляд зацепился за худощавую фигурку невдалеке. Мелкий паршивец, где-то раздобыв целый железный меч, уверенно волочил его по разогретой солнцем утоптанной земле, держась маленькими ручонками за тяжелую рукоятку. На его голове болталось то ли ведро, то ли ночной горшок, закрывая негоднику обзор, поэтому ему приходилось постоянно останавливаться, бросать меч на землю и поправлять столь оригинальный рыцарский шлем.
Я открыла было рот, но тут же его закрыла, рукой указывая направление.
— Иванко! Негодный мальчишка! — тут же переключилась на новую жертву соседка, только вот…
Хруст ломаемых веток, словно кто-то большой и озлобленный продирался сквозь невысокий лесок, мне совершенно не нравился. Впрочем, как и два горящих янтарным светом глаза, и четыре десятка острых, как бритва, зубов, и примерно столько же когтей на мощных мохнатых лапах чудовища, показавшегося из леса вслед за звуком. А уж от капающей из пасти пенящейся кровавой слюны я бы и вовсе упала в обморок прямо на месте, но… Мелкий проказник явно ничего этого не видел, продолжая удерживать в руках свое грозное оружие и привычно отмахиваясь от бабули беспечным жестом. Впрочем, она тоже не видела нависшей над ней опасности, стоя спиной…
Следующее, что я сделала, заставило меня усомниться в собственной адекватности, потому что я… завыла.
Да. Просто встала посреди деревни, приосанилась и завыла не хуже самой зверюги, особенно сильно выводя последнюю верхнюю ноту и при этом чувствуя себя полной дурой. Однако маневр сработал — загрызень перестал примериваться к лобызающейся парочке и тут же переключился на меня, оценивая нового противника.
Я сжала пальцы в кулаки, остро жалея, что даже палку и ту потеряла, но выбора уже не было.
