— Я ему п-пирогов об-бещала, — простучала я зубами, все еще не совсем веря в то, что смерть снова обошла меня стороной.
— Ему — это кому? Оборотню? — Бабуля была привычно проницательна, внимательно рассматривая мои трясущиеся плечи. — А шаль где?
Я покраснела, тут же переключившись с мыслей о смерти на дорогую вещь. Должно быть, оставила на той поляне, когда улепетывала. И ведь пока ехала, даже не вспомнила. Стыдно-то как! Она ведь немалых денег стоит!
— Ладно, не страшно. Ты мне скажи главное — это был тот же оборотень? — В глазах женщины мелькнул нешуточный интерес.
Я кивнула, все еще прижимая к себе тканевый мешок с листьями.
— Он… он… — Я икнула, не в силах выговорить остаток предложения внятно. Страх, отступивший было немного, вернулся с удвоенной силой.
— Так, ну все, пошли в дом, расскажешь. — Бабуля вздохнула, поднимаясь с лавочки в саду, подошла ко мне, приобняла и принялась растирать мои замерзшие плечи. Я только сейчас поняла, как же продрогла.
Знакомое с детства уютное помещение встретило приятным запахом выпечки и теплом. Я поежилась и, умывшись, села на скамью.
— Сначала поешь, а потом расскажешь про волка, — непреклонно произнесла бабуля, пододвигая мне тарелку с еще горячими пирожками.
Спорить я не стала, буквально вгрызаясь в ухваченную пальцами сдобу. Запила чаем. Есть после стресса хотелось просто зверски. Насытившись, я откинулась на спинку высокого стула и уже спокойнее посмотрела на бабушку.
— Рассказывай, — отреагировала та, поднеся к губам кружку с чаем, и тихо отхлебнула.
Я вздохнула и мысленно попыталась отгородиться от воспоминаний, но вместо этого лишь вспыхнула былым возмущением.
— Почему ты не сказала, что оборотни питаются магией?!
Любопытство в глазах бабули лишь усилилось.
— Четко. Внятно. По порядку! — вместо ответа приказала женщина, и я не смогла ослушаться, рассказала все, что со мной произошло, от и до. И как попыталась сбежать, и как скормила бутерброды, и про огонек на руке, и про то, как оборотень меня работать заставил… Закончила рассказ обещанными пирогами.
— Мне надо убедиться. — Старая женщина задумчиво пожевала губу и сверкнула непримиримой решительностью во взгляде. — Значит, сейчас печем пироги с мясом, а вечером вместе пойдем на опушку.
Я побледнела. Не то чтобы я собиралась обмануть волка, но бабуля… Она же даже убежать, если что, не сможет. Больная нога не даст.
— Бабушка, может, не надо? — робко спросила я, не желая напоминать про болячку.
