— Не совсем понимаю, — честно призналась.
— И я не до конца осознавал, что это такое, до сегодняшней ночи. Это я хотел нашего поцелуя. Не вини себя, Марина.
Мне потребовалось секунд двадцать, чтобы осмыслить сказанное и как-то уложить в своей голове. А потом я разозлилась.
— Мне, конечно, импонирует твое благородство. — Надо же какое слово вспомнила! — Но не до такой же степени!
Естественно, я возмущалась. Как-то я не привыкла, чтобы кто-то всецело на себя вину брал, когда и я сама отличилась! Это, как минимум, не честно.
— Не веришь? — спокойно спросил он. — Зря.
И забрал у меня чашку, да и поднос также отобрал. И пока я соображала с чем это связано, вдруг поняла, что нестерпимо, просто невероятно сильно хочу обнять Лейнарда, который успел спрятать поднос в пространственный карман.
Сначала я пыталась сопротивляться этому желанию. Потому что оно было противоестественным, ведь именно в эту минуту я ни о чем таком не думала. Но чем дольше я зацикливалась на этом, тем больше было желание. И я все же не выдержала.
Да какой там не выдержала, я поняла, что проиграла, когда уже сидела в обнимку с мужчиной и вдыхала запах его парфюма.
— Теперь ты понимаешь, что никакое благородство здесь не причем? — Тихо спросил он в мою макушку.
Я промолчала. Мои мысли скакали блохами в голове. Это что же у нас получается? Мужик в любой момент может воспользоваться всем, что я могу предоставить и буду свято верить, что это мои желания?
— Ты имеешь право на гнев, — все также шепотом просветил меня Лейнард.
А я вдруг подумала вот о чем. После моего ритуала, я ведь вот ни капельки о Лейнарде не думала. Ну помог и помог, мне вообще не до симпатий было. А потом, когда он заявился в момент поступления в академию, я словно его заново увидела. Может ли так быть, что это я ему понравилась, и он спроецировал свои симпатии на меня благодаря связи?!
— Убери руки, — попросила спокойно.
Ладно я его обняла, он-то зачем это сделал? Еще и так прижимал… Гад, блин!
Я выбралась из его объятий и вернулась к подушкам, села, снова накрылась одеялом и посмотрев на Лейнарда, попросила:
— Верни, пожалуйста, чай и пирожные.
Устраивать истерику я точно не стану. Тут еще попробуй разобраться в том, кто и что чувствует. И сто грамм не помогут. Особенно под связью от богини.
— Хочется верить, что после того, как богиня разорвет связь все вернется на круги своя. — мрачно подытожила я, говорить о том, что это при условии, если я выживу, тоже не стала. — Полагаю, ты и сам не в восторге.
