Если при обычных жизненных обстоятельствах неприятный запах достаточно быстро рассеивался сам по себе, то в этот раз (чертова капуста!) – амбре стояло без движения. Не зажигая света, он разглядел в полутьме балконную дверь и сноровисто ее распахнул.
А толку-то… Современные балконы так плотно закупорены, что свежего воздуха – шиш! Колька подвигал взад-вперед балконной дверцей, рассчитывая создать вентиляцию, но жуткий запах будто и не собирался покидать помещение. «Сейчас из туалета выскочит Машка, принюхается, – какой облом!» – мысли подстегивали его опасения.
Наконец, чтобы хоть как-то ускорить проветривание комнаты, он снял с себя пиджак и начал шустро крутить его над головой. Карлсон своего рода. «Пусть хоть немного по квартире развеется…» – он настойчиво не ослаблял вращательных движений.
– Коль, ты где? – Услышанный окрик заставил его оцепенеть.
Маша, не увидев в прихожей своего попутчика и не разглядев его в темноте зала, сильно озадачилась.
– Я здесь! – был вынужден Николай подать голос. Она открыла разделяющую их стеклянную дверь.
– А что же ты здесь торчишь в темноте? – последовал резонный вопрос. Недолго думая, хозяйка включила свет.
Колька уж собирался ей чего-то наплести с три короба, как взгляд его тормознулся, а рот непроизвольно распахнулся…
На небольшом диванчике возле стены на него испуганно таращились два скукожившихся там человечка. Как он чуть позже узнал – младшая сестричка Маши и ее ухажер. Застывшая мимика их лиц была чрезвычайно выразительной.
Вячеслав Майоров
Художники
Стоило мне закрыть глаза, как в голове со все нарастающим протяжным гулом в неописуемо дикой и преувеличенно пестрой кавалькаде начинали кружиться жуткие, сюрреалистические картины. Словно задремавший водитель, я вскидывал голову, выпучивал глаза и, поймав адреналиновую волну, вновь принимался за работу.
Я делал копию с репродукции картины Кандинского «Композиция 7» в подвале саратовского краеведческого музея.
Мишка бессовестно дрых среди листов оргалита, багетных рам, черепков с индоиранским орнаментом, пустых бутылок, арбузных корок и нижней челюсти первобытного кабана, доверху набитой окурками.
Однако вернемся на два дня назад.
29 июля 2018 года. Полдень. Саратов. Набережная.
Только что закончился короткий и крепкий ливень. Рябилась и сверкала река. Как паркет в Соборном зале Эрмитажа, блестела набережная. В воздухе тлел едва уловимый аромат откушенного яблока, разрезанных огурцов и вскрытых початков незрелой кукурузы; но все плотнее и настойчивее вытеснял его густой и ленивый сладковато-ландышевый привкус вновь нарастающего зноя.
