— Швецов, у тебя совесть есть? — набросилась она на меня, вскочив со ступеньки, на которой сидела — А? Я, как какая-то бомжиха, сижу в зассаном подъезде…
— Ты, ведьма, давай, не того! — раздался возмущенный голос Анисия Фомича— Нормальный у меня подъезд, никто в нем нужду не справляет. И приехала ты всего десять минут как!
— Тьфу на тебя, мохнорылый! — немедленно вызверилась на подъездного ведьма — Да и не многое это меняет, главное… Валер, ты куда?
Ведьму, как видно, невероятно удивил тот факт, что я просто побрел к двери, совершенно не обращая на нее внимания. Я частенько так поступал и раньше, но, чтобы совсем уж игнорировать — такого не случалось.
— Спать — пробормотал я, открывая дверь — Все — завтра. Вернее — сегодня. Только потом. Потом.
Грибы, конечно, следовало бы почистить, но сил на это не было совершенно. Да что грибы? Я штаны — и те стянул на последнем издыхании, уже практически коснувшись головой подушки.
— Ты уснешь, зная, что рядом эта змея подколодная? — возмущенно взвизгнул в ушах голос обитательницы браслета, которая наконец-то удостоила меня своим общением — В твоем доме? С тобой рядом?
— Тебе надо, ты и сторожи — то ли про себя, то ли вслух произнес я — Разрешаю сие, и даже поручаю. А теперь отвалите от меня все! Я — сплю.
— Так нельзя! — возмутилась браслетница — Так не положено!
— Положено — выдавил из себя я.
— Валера — начала трясти меня за плечо Стелла — Нам поговорить надо. Срочно!
— Да блин. Не надо. Ничего не надо — я с трудом разлепил глаза — Завтра. Все завтра.
— Ну как завтра? — чуть не плача спросила Воронецкая — Дело важное, я специально тебя тут ждала!
— Пусть проваливает — вторила ей жительница из украшения — Прямо сейчас! Или я с тобой неделю говорить не стану. Нет. Даже две!
— Как же вы мне все дороги! — вроде бы громко рявкнул я, но, скорее всего, это было не так, потому что реальность перед глазами окончательно поплыла, поплыла, а после вовсе превратилась в сон.
Я вымотался так, что мне даже София де Боде не снилась, хотя по идее должна была. Если уж один раз предмет примерещился, то все, от него не отвяжешься, пока не найдешь. А тут — ничего, спал как младенец, крепко и безмятежно, и возможно, продрых бы до полудня, опоздав на званый обед к Певцовым, кабы не собственное раздолбайство. Забыл я накануне с устатку левой шторой окно задернуть, потому и разбудил меня яркий луч взошедшего на небо солнца. Кто-то на такие вещи не реагирует совершенно, а вот я просыпаюсь, имеется у меня такая слабость. Как влупит солнце в глаза, пусть и закрытые, так все, прощай царство Морфея.
