Петрос идет по городу | страница 7

— Вставай, одевайся, — сказала она. — Началась война. Разве ты не слышишь сирен?

— Пойду к бакалейщику. Если зайдет дядя Ангелос, скажите ему, что я скоро вернусь.

Папа надел шляпу.

— А я, пожалуй, загляну к Кондояннису.

Дедушка тоже смотрел на улицу из другого окна и бормотал:

— Я же говорил еще вчера… Все время некстати шли у меня короли и портили дело. Пасьянс ни разу не вышел.

С улицы доносились песни и марши. Проезжали грузовики, полные солдат, которые, подбрасывая вверх пилотки, кричали:

— Охи![2] Нет — итальянцам, посмевшим нагло вторгнуться в Грецию!

— Ты свалишься. — Петрос потянул за жакет Антигону, которая, свесившись из окна, посылала воздушные поцелуи солдатам, распевавшим теперь «Средь безвестных селений гордолин», песню, знакомую Петросу еще по школе.

В действительности следовало петь: «Средь безвестных доселе гор, долин победоносно проходит войско». Но Петрос, как и все в классе, до прошлого года пел: «Средь безвестных селений гордолин», считая, что так надо. Какая-то армия — конечно, греческая — победила гордолин, в представлении Петроса и остальных ребят, какой-то народ вроде мирмидонян[3]. И хотя в конце прошлого года у них появился новый учитель пения, записавший слова на доске, ребятам был понятнее собственный вариант, а «Средь безвестных доселе…» им ни о чем не говорило. Итак, солдаты сейчас пели, и Петрос представлял себе, как они, обнажив сабли, бросятся на варваров гордолин и изрубят их.

— Мы, греки, побеждали во всех войнах. Правда, дедушка?

Дедушка не отвечал, стараясь среди военных отыскать дядю Ангелоса.

— У дяди будет звездочка на погонах, так ведь, дедушка?

— Привет героям! — вопила Антигона и бросала полузавядшие маргаритки, стоявшие в вазе на подоконнике, солдатам, которые шли и шли.

Петрос думал раньше, что война — это бесконечный кошмар. Но все оказалось иначе и скорей напоминало праздник, хотя время от времени и выли сирены. Он вполне мог радоваться. И радость от того, что не надо сегодня идти в школу, не оставляла его.

— Посмотри на госпожу Леве́нди, — подтолкнула его Антигона.

Госпожа Левенди, толстуха, с крашеными рыжими волосами, жившая на первом этаже, тащила две огромные сумки.

— Добрый день, госпожа Левенди! — крикнули они ей хором из окна.