, обильно политого сиропом.
Сегодня вечером он попросит Антигону поиграть с ним в живые картинки, чтобы скорей прошло время до сна. Кого бы ему изобразить, чтобы сестра не догадалась?..
— Эй, мальчик…
Голос доносился словно из-под земли. Тут Петрос увидел возле себя яму, прикрытую досками. Туда бросали всякий мусор, потому что телеги с городскими ассенизаторами появлялись редко. Наклонившись над ямой, Петрос раздвинул доски.
— Не бойся, — послышался опять тот же голос.
Петрос не испугался. Он лишь изумился, обнаружив в мусорной яме мужчину в пижаме. Не сумасшедший ли это?
— Ты знаешь, где улица Аристоме́ниса? — нетерпеливо спросил мужчина.
— Тут поблизости.
Петрос, конечно, хорошо ее знал. Там на пустыре они играли с Сотирисом в футбол.
— Можешь ты пойти туда в дом пятнадцать, постучать в дверь и сказать, что тебя прислал Миха́лис? — Голос звучал еще более нетерпеливо и в то же время умоляюще.
— Какой Михалис?
— Я.
— А вы не сумасшедший? — отважился спросить Петрос.
— Возможно… чуть-чуть, но не опасный, — невольно улыбнулся незнакомец. — Я хочу вернуться домой. Поторопись, а то обнаружат, что я сбежал из больницы, и станут повсюду меня разыскивать. Скажи: меня, мол, прислал Михалис, ему нужна одежда.
Точно устав от длинной речи, мужчина замолчал, тяжело дыша.
— Кому сказать это?
— Тому, кто откроет тебе дверь. Только быстрей.
В прошлом году дедушка получил контрамарку на спектакль и взял с собой в театр Петроса. В пьесе рассказывалось о короле, которого дочери как безумного прогнали из дома, и он скитался по разным странам и царствам в поисках пристанища.
Короля звали Лир, вспомнил наконец Петрос. Может быть, и этот человек на самом деле не сумасшедший, а просто дочери, чтобы избавиться от него, запрятали его в больницу. Но на короля, конечно, он ничуть не похож, и у того длинная борода развевалась по ветру. Хотя щеки незнакомца тоже ввалились, и глаза блестят как в лихорадке.
Над дверью в доме пятнадцать висел высохший венок, оставшийся там, по-видимому, с первого мая прошлого года, еще с довоенного времени. Петросу открыла полная женщина с проседью в волосах, ее гладкое, без единой морщинки лицо было добрым, приветливым.
— Ну, опять… С самого утра я только и знаю, что выдаю вам мячи, залетевшие со двора, — с напускной строгостью сказала она. — Бери, но только в последний раз…
— Я пришел не за мячом, — смущенно пробормотал Петрос. — Меня прислал Михалис.
— Михалис?! — Женщина застыла от изумления.
