Ночные кошмары | страница 47

«Теперь я никогда этого не узнаю», — сказал он себе. Посетитель явился по неведомой причине и исчез по таинственной причине. Какова бы ни была его миссия, она была прервана.

Это была его судьба — стать единственным человеком на Земле, которого коснулись звезды. И это была его судьба — стать пугалом для других людей. Итак, пока тот, кто приподнес ему обоюдоострый дар, бродил в пространстве между звездами, он, получатель, был заперт в маленькой комнате. Навсегда.

— Не навсегда, — пробормотал он. — Вы могли бы удержать меня, если бы я был просто человеком. Но сейчас я не обычный человек. Вы пожалеете, что заперли меня. Вы пожалеете, что не обращался со мной как с человеком.

ЧУВСТВУЯ, ЧТО ЗА ним наблюдают, Пол Эйр нырнул под кровать. Здесь телекамера не могла его видеть. Его стражи будут в бешенстве, но они не посмеют войти в его палату. Они же не хотели падать замертво.

Обнаженный, он лежал на спине, уставившись на пружины кровати и матрас. Над матрасом были простыни и одеяла, потом крыша, потом облака. А над облаками — ночное небо. И в небе была звезда, которая своим притяжением удерживала планету, которая была его домом. Ну, не совсем его домом. Это было место рождения того, что пряталось в его мозгу, того, что заставляло его меняться.

Эта мысль была не совсем верной. Существо становилось им, и он становился этим существом. Крошечная желто-кирпичная штучка в нем росла и брала верх. И Пол Эйр принял это. Он и оно сливались воедино.

Он был напуган, но не настолько, как следовало бы. К страху примешивалось предвкушение. Кроме того, перемены были неизбежны. Он видел пришельца во сне двенадцать ночей подряд. Существо общалось с ним во сне, в образах и чувствах. У них не было общего языка, но они и не нуждались в нем.

Его тело сжималось, округлялось, расплющивалось. Плоть и кости размягчились, как размягчились кости его дочери, когда он встретил ее в машине на школьной парковке, убегая от полиции. Но ее скелет стал полужестким, так что она могла принять человеческий облик. «До этого у нее была не человеческая форма, — подумал он. — А теперь она стала слишком человеческой». Приемлемая человеческая форма с прямым позвоночником, полной грудью и нормальными ногами. Но он примет нечеловеческую форму. На самом деле такой формы еще не было ни у одного человека.

Куда пойдут его кости и органы?

Он подставил одну руку под пружины. Ногти мерцали, плоть светилась. Увидят ли наблюдатели, как темнота под простынями, свисающими по бокам, растворится в ярком свете? Может, они подумают, что он сам себя поджег? А потом, зная, что у него нет ни спичек, ни горючей жидкости, догадаются, что он не смог бы себя поджечь? Они хотели бы послать кого-нибудь в его палату, но не посмеют. Они могли только смотреть и удивляться.