– Я отыскала несколько сардин и редис, с этого ты можешь начать. Выпьешь вина? Красного? Белого? Оно получено, вероятно, от твоего брата.
Она не казалась несчастной. Она была худой, с плоской грудью и тощими бедрами под передником. Забавно, что в монастыре она была чуть ли не самой толстой в классе и стыдилась своих похожих на сосиски рук и огромных ног.
– Ты приехала надолго?
– Не знаю еще. Не думаю.
– У тебя есть дети?
Жанна отрицательно покачала головой.
– Извини. У меня было трое, да двоих я потеряла.
Она произнесла это совершенно спокойно, словно сообщая о чем-то обычном.
– Дочь живет в Алжире со своим мужем. Он славный трудолюбивый парень, и я уверена, что они сумеют оттуда выбраться. Пойду закончу расставлять приборы и потом вернусь с тобой поговорить.
Прийти поговорить она не смогла, и Жанна почувствовала от этого облегчение, причем едва ли сумела бы объяснить почему. Минут десять она ела в тишине, без аппетита, хотя только что была голодна, и разглядывала обеих официанток, принявшихся за работу в слабом свете, идущем откуда-то сбоку. Время от времени Дезире поворачивалась в ее сторону и бросала понимающие взгляды; потом принесла ветчину и сказала вполголоса:
– Ешь быстрей, пока никто не увидел, что я принесла тебе три куска.
Вскоре в проеме двери появилась ведьма, как они звали свою хозяйку:
– Вы закончили, Дезире?
– Через минуту, мадам. Мне осталось принести десерт и кофе.
– Этим займется Эмма. Вы нужны Оскару в конторе.
Дезире улучила мгновение, чтобы шепнуть перед уходом:
– Она мне напоминает мать-настоятельницу. Помнишь? Мы с тобой еще увидимся.
Дверь в соседний зал, в кафе, хозяйка оставила приоткрытой; оттуда доносился стук биллиардных шаров, слышались голоса картежников, дым от трубок и сигар поднимался кверху и клубился вокруг ламп, запах табака перемешивался с запахом пива и спирта.
Эти запахи соблазняли Жанну, сейчас у нее не было Никаких болезненных ощущений. Сопротивлялась она недолго. Обратиться к своей давней подруге Жанна не решилась бы. Но теперь ее обслуживала молоденькая незнакомая девушка.
– Скажите, я не могла бы заказать стаканчик коньяка?
– Я сейчас пришлю вам гарсона.
Повернувшись к приоткрытой двери, она крикнула:
– Рафаэль! Один коньяк!
Он принес бутылку. Светловолосый курчавый гарсон тоже был молод, выглядел он довольно несуразно в своем жилете, который до него носил какой-то официант с солидным брюшком.
– Минутку, молодой человек! – произнесла она другим голосом – глухим, словно севшим, – приготовившись опорожнить свой стаканчик одним махом.
