— Широ-сан! Ну как? Я много слышал о Джун-саме, — Кизаши весь день вился вокруг Стаса, словно радостный щенок, требуя рассказать ему о том, что же с Ордынцевым происходило все эти недели. Землянин, который прибыл в цитадель лишь ранним утром, хмуро отмалчивался.
— Говорят, — продолжил вещать Кизаши. — У мастера Джуна уникальный способ обучения. В прошлую войну ему поручили подучить выживаемости в лесу аж десяток средних воителей союзного нам клана. Так оказалось, что, то подразделение умудрилось пройти всю войну почти без потерь! Им даже дали название «Яростные тигры» за бесстрашие и готовность умереть, но они все равно выжили.
— Не удивлюсь, что это «почти» пришлось на потери при обучении мастером Джуном, — криво усмехнулся Стас, почесав почти заживший шрам на подбородке. Вылетевший непонятно откуда камень вывихнул Ордынцеву челюсть и даже спешное применение лечащей магии не спасло мужчину от нескольких дней фантомных болей в подбородке.
— А? — остановился Кизаши. — Что вы имеете в виду?
— Мастер Джун, очень строгий учитель, который требует от своих учеников максимум внимания, — с трудом подобрал Стас мягкое объяснение. Не говорить же сидящему перед ним парню, что мастеру Джуну подошло бы больше определение в виде: «Конченный психопат, у которого все очень и очень плохо с головой».
С другой стороны, учитывая его послужной список Ордынцев был удивлен, что он вообще настолько адекватен, а не слетел с нарезки окончательно. То количество крови, что он пролил за свою жизнь должно было его захлестнуть с головой.
Воители имели жуткое свойство объединять средневековый менталитет и разрушительность современной войны. Обычный самурай на Земле, убив пару сотен человек, попросту бы устал махать и рубить мечом, поэтому мог сохранить жизнь оставшимся выжившим.
Воители же подобным были не ограничены. Одна сверх мощная техника и счет погибших можно было исчислять тысячами.
Даже на Земле было не так много столь мощных орудий и бомб.
Но вернувшись к мастеру Джуну, местное обожествление сенсеев и учителей выставило бы Стаса в невыгодном свете. В этом мире было не принято критиковать учителей.
Вплоть до того, что сенсей тебя избивает, морит голодом, не считает за человека? Так он твой сенсей, он лучше знает, что для тебя лучше. Сказал жить, как собака? Значит ложись и гавкай.
Правда местное законодательство имело и обратную силу. За ошибки и косяки ученика очень часто нес ответственность именно его сенсей. Конечно, учитель мог попытаться сбросить всю вину на ученика, но понимания такое решение в местном обществе не нашло бы совершенно.
